Хотя Сципион и не блокировал остатки вражеской армии, упускать их в его планы не входило, и он сразу же начал погоню, выслав вперед конницу. По совету проводников римляне не стали идти точно по следам пунийцев, а более коротким путем вышли к переправе через Бетис, куда направлялся Гасдрубал, в результате чего тот был вынужден повернуть на запад, к океанскому побережью. Это дало пунийцам некоторый запас времени, но римляне все равно их догнали, вначале конница, а потом и тяжелая пехота. Последующее побоище пережило около шести тысяч человек вместе с Гасдрубалом, которые хорошо укрепились на высоком холме недалеко от морского берега и отбили все атаки римлян. Но поскольку долго держаться на этой позиции было невозможно, воины начали переходить к противнику, наконец, и сам Гасдрубал, а вслед за ним и Магон бежали на кораблях в Гадес, бросив оставшихся в лагере (Ливий, XXVIII, 16).
Когда Сципиону стало известно, что пунийские военачальники скрылись, а значит, их армия больше не представляет угрозы, он выделил для осады лагеря десять тысяч пехотинцев и тысячу всадников во главе с Юнием Силаном, а сам пошел в Тарракон, по пути налаживая контакты с местным населением. Постепенно пунийцы, которых контролировал Силан, сдались ему или разбежались по окрестным городам. Армия Гасдрубала, сына Гисгона, и Магона перестала существовать, и никакой сколько-нибудь заметной группировки пунийских войск в Испании не осталось, кроме разве что гарнизона Гадеса (Ливий, XXVIII, 16, 9–13).
Большие планы
Как и после взятия Нового Карфагена, в Рим с победными реляциями и знатными пленниками Сципион отправил своего брата Луция. Удачливый полководец, единолично подчинивший целую страну, теперь купался в славе. Похвалы и поздравления сыпались на него со всех сторон, но когда Сципиону желали, наконец, отдохнуть от тяжелого труда и наслаждаться спокойной жизнью после войны, он, поблагодарив, говорил, что больше всего его занимает, как начать войну против карфагенян, так как, по его словам, «до сих пор воевали карфагеняне против римлян, теперь судьба дозволяет римлянам идти войной на карфагенян» (Полибий, XI, 24а, 1–3).
Да, Сципион вовсе не хотел ограничиваться Испанией и всерьез разрабатывал планы переноса боевых действий в африканские владения карфагенян, тем более что для этого обнаружились весьма благоприятные предпосылки. Еще когда Марк Юний Силан осаждал остатки армии Магона и Гасдрубала, царевич нумидийцев-массилиев Масинисса начал всерьез склоняться к тому, чтобы перейти на сторону римлян. Причины для этого у него были самые веские и вовсе не исчерпывались явными неудачами, которые в последние годы преследовали карфагенян в Испании и на других фронтах. Реконструировать их позволяют данные Аппиана, дополненные информацией Тита Ливия.
Как уже упоминалось, еще перед походом Масинисса был просватан за дочь Гасдрубала, сына Гисгона, но к описываемому времени отец пересмотрел планы на ее будущее, и главным фактором, повлиявшим на его решение, вновь стала политическая конъюнктура и забота о благе Карфагена. Дело заключалось в том, что, пока Масинисса воевал в Испании, скончался его отец, царь Гала, после чего в Нумидии развернулась борьба за власть. Таким образом, из завидного жениха Масинисса превратился в обычного командира конного отряда, которому еще предстояло отстоять свое право на отцовский престол. Исходя из этого, карфагенское правительство решило поменять политику в отношении нумидийских племен и сосредоточило усилия на привлечении на свою сторону Сифакса. Эти усилия вскоре дали результат, а в качестве дополнительной награды за союз пунийцы предложили в жены Сифаксу дочь Гасдрубала Софонисбу, причем, по словам Аппиана, без ведома не только Масиниссы, но и ее отца, что звучит весьма странно. Так или иначе, но Софонисба вышла замуж за Сифакса и впоследствии приобрела на мужа большое влияние. Для Масиниссы это был жестокий удар, и он в отместку решился перейти на сторону римлян. Об этом своем намерении он и сообщил Силану. (Слова Ливия о том, что после этого он отправился в Африку, не согласуются ни с данными Аппиана, ни с приводимым в дальнейшем сведениями самого Ливия, из которых следует, что в конце того же года у Масиниссы была встреча со Сципионом; сомнительно, чтобы до нее Масинисса успел съездить в Нумидию и вернуться, не вступив в борьбу со своими соперниками) (Аппиан, Ливия, 19; Ливий, XXVIII, 16, 14–12; ХХIХ, 29).
Монета с портретом нумидийского царя Масиниссы.