Воины Хаоса наводят порядок. Книга 1

— Я начальник охраны, — представился бородач в мехах. — Привет, сизийцы.

Воины Хаоса кивнули ему. В атмосфере сгущалось невысказанное.

— Говорил — сами приедут, — обратился начальник охраны к мордастому. Тот харкнул в сторону. — Забирайте переговорщиков, сизийцы! Если с ними что не так — то вас не касается! Это послание барона Йургена баламутам из города.

Констанс чётко увидел — в телеге лежали накрытые тканью тела. Батлер охнул.

— Вы совсем человеческий облик утратили? — проговорил Кэррот, леденея внутри.

— Барон не ведёт переговоров с мятежниками, — равнодушно бросил бородач.

— А он знает, что у него будут трудности с Сизией? — ощущая полнейшее бессилие, спросил Изваров. Двое дружинников злорадно заржали.

— Какие, к чертям, трудности? — презрительно поднял кустистую бровь начальник охраны. — У нас есть протоколы допросов с признаниями. Эти люди готовили провокацию против Сизии, вступив в заговор с Тарбаганией. А барон их разоблачил.

— Вы ещё и подлог документов устроили?

Бородач усмехнулся.

— Они подлинные. С печатью барона и личными подписями обвиняемых. В Йуйле много бумаг, с которыми можно сличить… чин по чину всё сделано.

— Они сами всё подписали! — визгливо выкрикнул стоявший слева здоровенный детина в кожаном фартуке. Толстогубый, с круглой безволосой башкой, шеей в складках, он напоминал перекормленного младенца. — Сами, добровольно! Подписали и пошли в петлю, кто ходить ещё мог… Сделай людям достаточно больно, и они согласятся на всё, чтобы боль прекратилась. И я так с ними сделал, вы поняли? Этими самыми руками!

Он торжествующе поднял мясистые голые руки, от ладоней до плеч покрытые зигзагообразными татуировками. Выпученные глаза сияли. На губах блестела слюна.

— То есть ты получаешь удовольствие, когда другим больно? — уточнил Кэррот, стараясь унять злую дрожь. — Мне бы так. Я бы просто был счастлив…

Гудж осматривался по сторонам, опираясь на цеп. Вокруг очень хорошие горы и камни… Но врагов слишком много. Полукругом стоят два десятка бойцов, на сторожевых башнях хищно поблескивают наведённые на гостей стреломёты.

— Не резон, — безучастно произнесла Фириэль. Костик внутренне с ней согласился — он уже разглядел, что начальник охраны готовит какую-то магию. Дружинники сопели, переминаясь с ноги на ногу.

— Забирайте тела из телеги, теперь они ваши. Вот и копии протоколов. Прощайте, сизийцы, — произнёс бородач, поворотил коня и спокойно поехал к замку. Палач и часть дружинников ушли за ним вслед.

Воины Хаоса понесли тела переговорщиков в повозку. Тяжкие, окоченевшие. С мешками на головах. Дурно пахнущие, в запёкшейся крови. Кучер побледнел. Отправив его в обратный путь к вольному городу, они побрели вниз по склону. Близился вечер. Небо сделалось как позеленелая бронза.

Кэррот оказался удручён не на шутку. Он не находил слов, что случалось с ним редко. Нахлынуло чувство беспомощности. Как недавно в Мутнях, только сильней и противнее. После стольких побед всё пошло слишком плохо. Невозможность исправить произошедшее угнетала. Жалко рыжего Оша; Кочкодык был из тех, что стараются сделать мир лучше.

— Почему, стоит познакомиться с приличным человеком, так его обязательно убивают? — возмутился Батлер. Фириэль с Гуджем перекинулись парой негромких фраз на орочьем наречии и многозначительно замолчали.

— Не хочу в Йуйль. Надоело, — понурился Кёрт. Его тоскливый взор блуждал по рельефу предгорий. — Вон хороший лесок за ручьём. Встанем там на ночлег, посидим у костра, как раньше… Ночь тёплая. Сухари и кресало?

— С собой, — отозвался Изваров. Еды на день им дали, а огонь он легко мог добыть волшебством. Хоть на что-то оно годилось.

Расположились на мшистой поляне средь цветущих кустарников. Всюду дыбились окутанные лишайником валуны, вились корни растений. Прошлогодние листья шуршали под сапогами. Костик с Гуджем сложили из веток костёр, и все долго молчали, глядя в танец светлого пламени.

Понемногу стемнело. Батлер сгрёб листья в кучу и захрапел, колыхая в ночи бородой. Кёрт застыл у огня, словно окаменев. Обычно он не мог усидеть на месте, но тут разом утратил любые желания. Остальные не стали его донимать. Молча переглянувшись, Костик с Гуджем и Фириэлью отошли от костра и исчезли в весенней ночи.

Возвратились они уже утром, в промозглом тумане. Костёр догорел, лишь отдельные угли багряно мерцали в золе. Погружённый в оцепенелую дрёму Олясин очнулся и уставился на товарищей, не понимая, где они и зачем.

— Вряд ли это хоть как-то поможет, — просипел Костик, принимая из лап Гуджа перемотанный верёвкой мешок. — Но пускай у нас будет, что предъявить вольному городу.

Кёрт распутал верёвку и тотчас почуял неприятный, животный запах увесистого содержимого. Пробудившийся Броки вскочил и захлопал глазами, нервно оглядываясь. Кёрт раскрыл горловину мешка. Внутри стыли мясистые человеческие конечности. Две отрубленные по плечи руки в зигзагообразных татуировках.

— Этими самыми руками… Ха! — мстительно оскалился Батлер.

— Ну и мерзость, — выдохнул Кэррот. Отложив мешок, поднял голову и ухмыльнулся товарищам. — Да вы просто чудовища. Горжусь вами.