Войны Миллигана

томми почувствовал спазмы, рвота полилась у него изо рта и носа. Он скорчился и рухнул на колени. На пол со стуком упала кость от пальца без кожи. В глазах потемнело…

Он разлепил веки. Ричард молча сочувственно вытирал ему лицо холодной мокрой тряпкой. Бобби отмывал забрызганную кровью стену и раковину. Мистер Брэксо исчез. Бобби рассказал, что Гейб услышал крики и прибежал. Великан отреагировал быстро: сжал запястье Брэксо, точно кровоостанавливающим жгутом, и поволок на сестринский пост. Не закричи томми, мистер Брэксо, скорее всего, умер бы от потери крови.

В сопровождении Огги и Флика вошел Рузоли. Огляделся и ухмыльнулся:

– Ну, мистер Миллиган, как вам нравится ваш пожизненный приют?

3

Прошло несколько дней. В общем зале стояла тишина. Вдруг, дико выпучив глаза, вбежал маленький Ричард Кейс и стал лихорадочно дергать Бобби за толстовку, заикаясь и что-то бормоча.

Бобби выхватил заточку и вскочил, готовый защитить своего подопечного.

– Успокойся, Ричард, – произнес аллен, – тише…

Не видя в коридоре никакой опасности, Бобби спрятал заточку в носок.

– Что случилось, сынок? Угомонись и объясни.

Ричард все заикался, и аллен в конце концов рявкнул:

– Прекрати!

Ричард замолчал, тяжело дыша от волнения.

– Теперь медленный глубокий вдох. Так… спокойно… теперь говори, что стряслось.

– Д-д-доктор ск-казал, я м-могу вернуться д-домой!

Бобби и аллен с улыбкой переглянулись.

– Отлично, Ричард!

Они хлопнули друг друга открытыми ладонями.

– Когда уезжаешь? – спросил Бобби с отеческой гордостью в голосе.

– Суд ч-через д-две недели, д-доктор Милки с-скажет, что я н-не опасен, и меня выпустят.

Ричард сжал руки и возвел глаза к потолку.

– Спасибо, Господи, – прошептал он. – Теперь с-смогу отдохнуть.

Потом смущенно оглянулся, и его лицо утратило выразительность, как будто он вновь перенесся в свой почти немой мир.

– Это надо отпраздновать, – заявил Бобби. – Принеси-ка газировки и радио из моей комнаты.

Ричард радостно кивнул и бросился выполнять поручение.

– За что он здесь? – поинтересовался аллен. – На вид – совсем теленок.

– Он маменькин сынок, – объяснил Бобби, – любил ее больше жизни. Как-то вечером пришел домой и видит: пьяный папаша валяется в отключке на полу, а рядом – мертвая мать и плотницкий молоток. У него внутри все оборвалось… Отец отправился в тюрягу, а у Ричарда поехала крыша. Думал только о мести. Однажды вошел с пистолетом в небольшой магазин, потребовал всю кассу, а потом сел тут же на тротуаре и стал ждать копов. Бедолага решил, что его пошлют в ту же тюрьму и там он замочит ублюдка. Но следователи разобрались, что к чему, и его маленькая задница оказалась здесь. Ему всего-то девятнадцать…

– А ты?

Взгляд Бобби стал ледяным, и аллен понял, что спросил зря.

– А я здесь потому, что ходил в церковь по воскресеньям…

Показался Ричард с газировкой и радиоприемником. Бобби протянул руку, но Ричард отвел транзистор.

– Ч-что надо сказать?

– Спасибо, Ричард, – терпеливо ответил Бобби.

Ричард просиял и отдал приемник.

– Газировка – для ординарных событий, – заявил Бобби, – в честь твоего освобождения я бы предпочел что-нибудь покрепче.

– Можно, если б знать за неделю, – задумчиво произнес аллен.

– В смысле? – спросил Бобби.

– Зимургия.

– Зи-чего?

– Зимургия, брожение.

Бобби смотрел все так же озадаченно.

– Вино сделать, – пояснил аллен. – Самопальное бухло…

Лицо Бобби прояснилось:

– Умеешь?

– Научился в тюрьме в Лебаноне. Но сначала надо придумать, где взять ингредиенты. Дай мне время. Пойду пока принесу печенье, и отпразднуем хорошие новости.

Ричард улыбнулся. Порадовать его было несложно.

Глава пятая Исчезающее время

1

Вечером того же дня по коридору эхом разнесся голос жирного Огги:

– Миллиган! На сестринский пост!

Когда аллен подошел к кругу, Рузоли указал большим пальцем через плечо на комнату медсестер. аллен вошел в дверь с открывающейся верхней створкой.

Миссис Грандиг держала металлический планшет со списком пациентов. Рядом, за ее столом, восседал толстяк с густыми бровями, которые были так же черны, как его прилизанные волосы, и уплетал длинный сэндвич. По жировым складкам на колыхающийся тройной подбородок стекал майонез.

– Это Фредерик Милки, ваш лечащий врач.

Доктор Милки, оттопырив мизинец, запихнул в рот последний кусок сэндвича и причмокнул. Потом поправил на носу очки с бифокальными линзами в пластмассовой оправе.

– Присаживайтесь, мистер Миллиган, – пробормотал он с полным ртом и указал на деревянный табурет. – Итак, мистер Миллиган, сразу скажу, что я величайший психиатр в США и Европе.

Милки промокнул губы коричневым бумажным полотенцем.

– Не верите? Спросите любого, вам подтвердят.

Он снял очки, начисто вытер стекла десятидолларовой бумажкой и воззрился на папку на столе.

– Ну, мистер Миллиган, что вас к нам привело?.. Ага, вот… – На его лице появилось недоумение. – Преступления совершены в семьдесят седьмом, и с тех пор вы были у Хардинга и в Афинской психиатрической клинике. Почему же, спустя столько времени, вас перевели сюда?