Войны Миллигана (ЛП)

— Ты можешь передать то, что я чувствовал, дописав: «Рейджен услышал глухой звук тяжелых металлических дверей, которые закрывались прямо за его спиной». Потому что этот звук преследовал меня на протяжении бесчисленных ночей в тюрьме. Этот звук заставлял меня просыпаться с чувством тревоги в груди. Даже здесь, каждый раз, когда я слышу, как закрывается дверь, я вспоминаю свое прибытие в тюрьму Лебанона. Всю жизнь я испытывал жуткую ненависть к Челмеру. Но что такое истинная ненависть я узнал только в тюрьме. Например, Эйприл — она умеет ненавидеть по-настоящему. Она хотела бы видеть Челмера в смертельных муках — заживо сожженным у нее на глазах. Больше никто из нас никогда не испытывал подобных чувств. Все мы ощущали гнев, но не ненависть — до тех пор, пока меня абсолютно несправедливо не отправили в тюрьму. То, что я познал за решеткой… никому не следовало бы знать.

На пятый день, когда Миллиган зашел в зал, Писатель сразу заметил: что-то не так.

— Бог мой! Что с тобой?

— Они перестали давать мне лекарства.

— Думаешь, это сделали, чтобы помешать нам работать?

Он пожал плечами:

— Понятия не имею…

Его голос был монотонным, слова давались с трудом:

— Я очень слаб. У меня кружится голова. Сегодня ночью мне казалось, что у меня в голове работает компрессор. В комнате было всего 12 градусов, но на моем теле выступали огромные капли пота. Мне даже пришлось попросить чистые простыни, потому что мои были насквозь мокрые. Но сейчас я больше не дрожу так, как в последнюю ночь. Мне немного лучше. Я сказал Линднеру: «Больше никогда так не делайте!» Он ответил мне, что собирался постепенно уменьшить мою дозу лекарств, чтобы я не страдал от их недостатка…

— Кто ты сейчас?

— Хм… что-то идет не так… Я не могу вспомнить некоторые вещи. У меня начались провалы в памяти сегодня ночью, и все становится только хуже и хуже.

— Ты сможешь читать?

Он кивнул в знак согласия.

— Но ты не Учитель, не так ли?

— По правде говоря, я не знаю. Воспоминания ускользают от меня. Я мог бы быть Учителем, но провалы в памяти не позволяют мне.

— Ладно, может быть, Учитель вернется, пока ты будешь читать.

По мере того, как Миллиган читал рукопись, его голос становился более уверенным, а речь более оживленной. Когда он читал сцену, где Рейджен проникает в магазин медицинского оборудования для того, чтобы украсть коляску для маленькой Нэнси, он выразил одобрение кивком.

— Это не потревожит Рейджена, потому что им ни за что не удастся доказать что-либо. Но ты не сказал, как ему было страшно.

— Рейджену было страшно?

— Да, это был критический момент. Ограбления со взломом всегда являются стрессом для нервной системы, никогда не знаешь, что тебя ждет внутри — сигнализация, злая собака… Все возможно. И ты никогда не знаешь, с чем ты столкнешься лицом к лицу на выходе. Это действительно страшно.

Когда они просматривали окончание рукописи, Писатель заметил, как изменилось выражение лица Билли.

Учитель покачал головой и откинулся на спинку кресла. На его глазах блестели слезы.

— Ты справился. Это именно то, что я хотел. Ты словно побывал в моей шкуре.

— Я очень рад, что ты вернулся до того, как я ушел, — сказал Писатель.

— Я тоже. Я хотел попрощаться. Вот… Отдай это Голдсберри. Возможно, им удалось надавить на меня, чтобы я расписал это место за ничтожную плату, но так просто они не отделаются…

Когда они прощались, Писатель почувствовал, что Учитель сунул ему в руку сложенный клочок бумаги. Он не осмелился прочитать его, пока не покинул заведение.

ПОЛНЫЙ ОТЧЕТ

СЧЕТ, ПРЕДЪЯВЛЕННЫЙ ГОСУДАРСТВЕННОЙ КЛИНИКЕ ЛИМЫ, ШТАТ ОГАЙО.

1. Роспись между сетками безопасности (Вход): 25000 $.

2. Роспись в комнате свиданий в корпусе № 3 (Совы): 1525 $.

3. Еще одна роспись в корпусе № 3 (Маяк): 3500 $.

4. Еще одна роспись в корпусе № 3 (Пейзаж): 15250 $.

5. Дверь корпуса № 3 (крытый мост):3500 $.

6. Роспись в кабинете стоматолога (Городской пейзаж): 3000 $.

7. Роспись в мастерской керамики (деревенский сарай и трактор):5000 $.

8. Покрашенная и позолоченная рамка для свободной живописи: бесплатно.

Всего (без учета налогов) = 60335 $.

На обратном пути в Афины Писатель купил номер Коламбус Ситизен от 29 апреля 1980 и прочел на первой полосе:

МИЛЛИГАН ОСТАЕТСЯ В ЛИМЕ.

Лима (UPI).