Войны Миллигана

— Я понял! — воскликнул Бобби. — Отличная идея! Можно сунуть мешочки за пояс и пронести сок!

— Нужно только найти способ украсть эти мешочки, — сказал Аллен.

— Я займусь этим, — заявил Гейб, вставая на ноги. — Они будут у меня к полудню, — уточнил он, прежде чем выйти в коридор.

— Ну вот, самое сложное скоро будет сделано! — обрадовался Аллен.

Ричард нервно усмехнулся.

Бобби почесал нос.

— Надеюсь, это сработает! Учитывая все это дерьмо, выпить совсем не помешает.

Бобби и Аллен играли в шахматы до самого обеда. Шахматная доска постоянно ездила по кровати, но они приноровились и к этому.

Ричард потянул Бобби за локоть, чтобы ему разрешили пойти взять еще кул-эйда. Бобби согласился.

Когда Ричард вышел за пределы слышимости, они обсудили необходимость подготовить этого молчаливого малыша к отъезду Бобби.

Бобби и Аллен сошлись на том, что Ричарду следует научиться летать на своих собственных крыльях, а для этого требовалось вытолкнуть его из гнезда для его первого полета, ‒ но Бобби предложил подождать более подходящего момента.

Процесс взросления пройдет легче, сказал он, после того, как Ричард предстанет перед комиссией по пересмотру дел, тогда он должен будет вернуться в клинику на несколько недель, необходимых для формального оформления его освобождения. Когда он будет уверен, что вернется домой, это смягчит шок от расставания. Кто-нибудь позаботится о нем, Бобби в этом не сомневался, потому что Ричард легко вызывал симпатию у других

Вернувшись с кул-эйдом, Ричард уселся на ноги Бобби, в то время, как шахматная партия продолжалась. Был уже почти полдень, когда на дверном пороге появился Гейб с загадочной улыбкой на губах.

— Жрать пора, мужики! — объявил он, вынимая из-под своей рубашки три мешка с катетерами.

— Как тебе удалось достать их? — спросил Бобби.

— Не парься. Я ведь достал их, так?

— Это будет превосходно! — сказал Аллен.

— Ну, идемте же, черт возьми! — воскликнул Гейб.

Аллен засунул один из мешков себе под рубашку. Бобби и Гейб сделали то же самое, и Ричард захлопал в ладоши, весь дрожа от возбуждения.

— Кормежка! — голос надзирателя раздался во всем корпусе.

Аллен встал в очередь. У него замирало сердце при мысли, что, ввязываясь в эту авантюру, он может вынести печальный приговор пересмотру своего дела.

И он понимал, почему так рискует. В Афинах Доктор Кол не раз повторял, что у него есть плохая привычка дразнить дьявола.

— Сначала надо разрезать хлеб на мелкие кусочки, — объяснил Аллен друзьям, когда они вернулись в свою комнату после завтрака.

Бобби помогал ему резать ломтики хлеба под внимательным взглядом Ричарда, в то время как Гейб стоял на страже.

— Потом засовываем куски хлеба в бутылку молока, а после добавляем коробку сахара. В хлебе есть дрожжи. Когда сахар и дрожжи смешаются с соком винограда, все начнет бродить, что создаст давление. Чем больше продлится процесс брожения, тем больше мы получим алкоголя. Это похоже на зерновой спирт, почти как пиво из кукурузы.

— Бутылка не увеличится под давлением? Пластик выдержит? — поинтересовался Гейб.

— Не переживай. — ответил Аллен, доставая резиновую перчатку из своей тумбочки. — Я вытащил эту штуку из урны, но я хорошо ее вымыл.

Он натянул манжет перчатки на бутылку, потом завязал горлышко резинкой.

— Перчатка наполнится газом, но сохранит нужное давление для нашего эликсира.

Бобби потянул пальцы перчатки так, что, они щелкнули.

— Можно добавить сок, когда все будет готово?

— Конечно, можно. Но сейчас надо спрятать баллон, пока природа делает свое дело. Брожение продлится неделю. Надо будет ходить по очереди и понемногу ослаблять давление в перчатке.

— Ну а где мы ее спрячем? — спросил Гейб.

Аллен подмигнул ему.

— Я думаю, что надежней всего ‒ прямо над корпусом надзирателей, в комнате отдыха. Дождемся ночную смену.

Бобби присвистнул.

— Прямо у них под носом!

— Точнее, — поправил Аллен, — НАД их носом. В этом коридоре столько запахов, что они ничего не почувствуют.

Накануне отправки Миллигана в Лиму, молодая студентка факультета журналистики, работающая в Латерн, газете университета Огайо, сумела обойти службу безопасности Афин и посетила открытый корпус.

Это интервью состоялось в запутанный период, и Сюзанна Прентис, вышеупомянутая журналистка, смогла побеседовать с Билли-Н.

Позже, уже после перевода Миллигана, Сюзанна написала ему, что общество боялось его, потому что не было с ним знакомо: люди страшились неизвестности. До их встречи она сама была напугана, призналась Сюзанна, но во время их беседы все опасения как ветром сдуло. Она нашла его приятным и дружелюбным и почувствовала стыд за свою предосудительность.

Девушка подчеркнула, что обычно репортеры выступают в защиту «ненужных» людей, но до сих пор никто не знал, как вести себя с таким человеком, как Билли Миллиган.