Войны Московской Руси с Великим княжеством Литовским и Речью Посполитой в XIV-XVII вв.

«Баркулабов(?кая летопись» сообщает, что королю Владиславу достались девять осадных пушек московитов и указывает их длину: «Гранат»

(4 сажени, или 8,53 м); «Од-норожец» и «Царь-пушка»

(более трех саженей); «Волк»,

«Гладкий», «Кречет», «Коваль», «Юрий» (по 3 сажени, т.е. 6,4 м); «Пасынок» (более двух саженей, около 4,3 м).

После ухода московитов король Владислав лично осмотрел орошенные позиции. Позже некоторые участники похода вспоминали, что огромные валы, насыпанные московитами, равнялись высотой стенам Смоленска, и «если бы их добывать приступом, то много бы пролилось крови».

Получив донесение об этом поражении, парь Михаил написал Шеину и Прозоровскому:

«Мы указали идти на недруга нашего из Москвы боярам и воеводам, князю Дмитрию Мамстрюковичу Черкасскому и князю Дмитрию Михайловичу Пожарскому со многими людьми. К вам же под Смоленск из Северской страны пойдет стольник Федор Бутурлин, и уже послан к вам стольник князь Василий Ахамашуков Черкасский с князем Ефимом Мы-шецким. Придут к вам ратные люди из Новгорода, Пскова. Торопца и Лук Великих. И вы бы всем ратным людям сказали, чтоб они были надежны, ожидали себе помощи вскоре, против врагов стояли крепко и мужественно».

6 октября король Владислав со своими отрядами с Покровской горы перешел к Богдановой околице (вверх по Днепру) и стал лагерем в версте позади острога Шеина по Московской дороге, а пехоту и туры поставил напротив большого острога московитов на горе.

9 октября произошло сражение. Шеин вывел свои войска против литовско-польских войск. Конница противника обратила в бегство часть московской пехоты, но другие московские полки пошли в контрнаступление и отогнали врага. Московиты в тот день потеряли около двух тысяч человек убитыми. У литвинов убитых было мало, но много лошадей получило ранения, пришлось их добить.

Тем временем король Владислав послал большой отряд в тыл московской армии, в Дорогобуж, где были складированы различные запасы для войск. Внезапным ударом литвины овладели городом и сожгли все склады. Лагерь московитов под Смоленском остался без провианта и фуража, с трудом прорывались лишь редкие телеги с хлебом, да еще царские гонцы. К концу октября там стала ощущаться нехватка продовольствия и корма для лошадей. Шеин сообщил в Москву, что все дороги из Смоленска к Москве «перерезаны литвой», «проезду неоткуда нет».

Периодически происходили перестрелки между обоими укрепленными лагерями. Литвины стреляли сверху, со Сковронковой горы, а московиты снизу, потому без результатов.

Шеин созвал военный совет и спросил воевод, можно ли попытаться атаковаь королевский лагерь и если «да», то с какой стороны. Шотландец полковник Лесли, главный среди иноземцев, говорил, что можно, но англичанин полковник Сандерсон сомневался в успехе. Тогда Лесли, разгорячившись, назвал Сандерсона изменником, Шеину едва удалось их разнять.

В конце концов совет принял мнение Лесли и решил атаковать противника. Однако 2 декабря случилось несчастье. Большой московский отряд отправился в лес за дровами, где его застигли литвины. Они убили до 500 человек, остальные в панике бежали, забыв про дрова. Узнав о происшедшем, Лесли уговорил Шеина поехать на место стычки и самим посчитать, сколько погибло ратников. С ними поехал Сандерсон. Подъехав к месту, Лесли, указав рукой на кучу трупов, сказал англичанину: «Это твоя работа, ты дал знать королю, что наши пойдут в лес». «Лжешь!» — закричал Сандерсон. Тогда Лесли выхватил пистолет и застрелил его на глазах у Шеина.

К концу года холод, голод и дизентерия привели к большим санитарным потерям среди московитов. Король Владислав, узнав об этом, послал Шеину и иноземным офицерам грамоту, где убеждал их сдаться, вместо того, чтобы бесславно гибнуть от болезней.

Ш еин не хотел показывать эту грамоту наемным офицерам, заявляя, что наемные слуги не могут принимать участия ни в каких переговорах, и что литовские гетманы тоже не разрешают своим наемникам сноситься с неприятелем. Королевские парламентеры

ответили, что у них наемники полностью подчиняются гетману, а у «москвы» — нет, и привели в пример Лесли, которого Шеин не наказал за убийство Сандерсона.

После долгих споров Шеинуступил. Полковник Розвермаи взял лист королевской грамоты от имени иноземцев, а стрелецкий голова Сухотин — от имени Шеина. Прочитав грамоту, Шеин велел отослать ее назад без всякого ответа.