Войны Московской Руси с Великим княжеством Литовским и Речью Посполитой в XIV-XVII вв

«Вот тебе королевский знак: есть у вас при боках сабли, так обидчикам и разорителям не поддавайтесь и кривды свои мстите саблями; как время придет, будьте на поганцев и на моих непослушников во всей моей воле».

Итак, сам король подал мысль Богдану объявить восстание всего лишь «местью» конкретным «злым панам».

Вскоре после возвращения в Чигирин, Хмельницкий стал собирать войско из казаков, желавших участвовать в походах против крымских татар и турок, ибо — как смазано выше — король готовился воевать с ними. Тем временем коронный гетман Конецпольский, на основе доноса Чаплинского, обвинил сотника в том, что он формирует казацкое войско для борьбы против Польши, и приказал арестовать.

Хмельницкого в 1647 году заключили в тюрьму в городе Крылове. Однако полковник реестровых казаков, католик Михаил Кричевский добился его освобождения и помог бежать с семьей и челядью в Сечь. Туда же перебрались казаки из его войска. Война с турками и татарами не состоялась. К февралю 1648 года с Хмельницким оставались до 500 человек. Он не скрывал, что по весне учинит расправу со своими обидчиками — Чаплинским, Конец-польским и другими, раз уже не довелось воевать с «нехристями».

Узнав об этом от своих тайных агентов, Николай Потоцкий, ставший к тому времени коронным гетманом, двинулся с 20-ты-сячным войском в Украину. 18 февраля 1648 года он вошел в Черкасы, а польный гетман Мартын Калиновский — в Корсунь. Из Черкас Потоцкий написал королю Владиславу IV:

«Не без важных причин, не необдуманно двинулся я с войском вашей королевской милости… Казалось бы, что значит 500 человек бунтовщиков. Но если рассудить, с какою смелостью и в какой надежде можно поднять бунт, то каждый должен признать, что не ничтожная причина заставила меня двинуться против 500 человек, ибо эти 500 человек возмутились в заговоре со всеми казацкими полками. Если б я этому движению не противопоставил своей скорости, то в Украине поднялось бы пламя, которое надобно было бы гасить или большими усилиями, или долгое время».

Между тем, в марте 1648 года Богдан с сыном Тимофеем и несколькими товарищами скрытно приехал в Крым для переговоров с ханом Исламом Гиреем II (правил в 1644–1654 гг.). Хан после некоторых колебаний согласился оказать помощь Хмельницкому в его войне против поляков. Но сына Тимофея он оставил заложником. Ислам Гирей дал Хмельницкому четыре тысячи конных татар перекопского мурзы Тугай-бея.

18 апреля Хмельницкий появился в Сечи. К тому времени кошевой атаман, по уговору с ним, призвал сюда из окрестностей зимовых казаков. Следующим утром прогремели три пушечных выстрела — сигнал общего сбора на раду. Народу было так много, что не все уместились на майдане (главной площади). Тогда люди вышли в поле за «сечевую фортецию».

Там, по словам очевидца, якобы было 30 тысяч казаков. Но эта цифра сильно преувеличена; ведь спустя четыре дня, когда Богдан начал свой первый поход, его войско насчитывало не более 7 тысяч человек. Мы упоминаем данный факт лишь для того, чтобы еще раз показать: свидетельства современников о численности войск в войнах XIV–XVII веков, равно как и цифры потерь, всегда значительно завышены.

В середину круга вышел Богдан в сопровождении четырех знатных татар и объявил, что начинает войну против поляков вместе с крымским ханом.

«Услыхав эти слова, войско отвечало: «Слава и честь Хмельницкому! Мы как стадо без пастуха. Пусть Хмельницкий будет нашим головою, а мы все, сколько нас тут есть, все готовы идти против панов и помогать Хмельницкому до последней утраты живота нашего!» Эти слова сказаны были «едиными устами и единым сердцем» всего собравшегося на площади запорожского низового войска».

Яворницкй Д. И. История запорожских казаков, том 2, с. 179

Так всеобщее собрание запорожцев избрало Богдана Хмельницкого своим гетманом.