Войны Московской Руси с Великим княжеством Литовским и Речью Посполитой в XIV-XVII вв

Как уже сказано, политическую программу Второго ополчения излагала специальная грамота, разосланная в конце 1611 года по всем городам Московии. Вот что в ней говорилось:

«Усобная брань в Московском государстве длится немалое время. Усмотря между нами такую рознь, хищники нашего спасения, польские и литовские люди, умыслили Московское государство разорить, и Бог их злокозненному замыслу попустил совершиться.

Видя такую их неправду, все города Московского государства, сославшись друг с другом, утвердились крестным целованием — быть нам всем православным христианам в любви и соединении, прежнего междоусобия не начинать, Московское государство от врагов очищать, и своим произволом, без совета всей земли, государя не выбирать, а просить у Бога, что бы дал нам государя благочестивого, подобного прежним природным христианским государям.

Изо всех городов Московского государства дворяне и дети боярские под Москвою были, польских и литовских людей осадили крепкою осадою, но потом дворяне и дети боярские из-под Москвы разъехались для временной сладости, для грабежей и похищенья. Многие покушаются, чтобы быть на Московском государстве панье Маринке с законопреступным сыном ее.

Но теперь мы, Нижнего Новгорода всякие люди, сославшись с Казанью и со всеми городами понизовыми и поволжскими, собравшись со многими ратными людьми,... идем все головами своими на помощь Московскому государству, да к нам же приехали в Нижний из Арзамаса смольняне, дорогобужцы и вятчане и других многих городов дворяне и дети боярские. И мы всякие люди Нижнего Новгорода, посоветовавшись между собою,

приговорили животы свои и домы с ними разделить, жалованье им и подмогу дать и послать их на помощь Московскому государству.

И вам бы, господа, помнить свое крестное целование, что нам против врагов наших до смерти стоять: идти бы теперь на литовских людей всем вскоре. Если вы, господа, дворяне и дети боярские, опасаетесь от казаков какого-нибудь налогу или каких-нибудь воровских заводов, то вам бы никак этого не опасаться. Как будем все верховые и понизовые города в сходу, то мы всею землею о том совет учиним и дурна никакого ворам делать не дадим...

Как будем все понизовые и верховые города в сходе вместе, мы всею землей выберем на Московское государство государя, кого нам Бог даст.

Мы, всякие люди Нижнего Новгорода, утвердились на том и в Москву к боярам и ко всей земле писали, что Маринки и сына ее, и того вора, который стоит под Псковом, до смерти своей в государи на Московское государство не хотим, точна так же и литовского короля».

Таким образом, Минин и Пожарский открыто заявили соотечественникам, что хотят избавить не только Москву, но и всю Московскую Русь от поляков и литвинов, не признают царем ни королевича Владислава, ни малютку Ивана (сына Лже-Димитрия II либо атамана Заруцкого), ни «Псковского вора» (Лже-Дмитрия III).

Их грамота предлагала выбрать нового царя «всею землею», то есть, говоря современным языком, на основе согласия широких слоев общества.

Хотя Трубецкой и Заруцкий не были названы по именам, никто не сомневался в том, как к ним относятся вожди Второго ополчения. Ибо, по словам СМ . Соловьева, это было «движение чисто земское, направленное столько же, если еще не больше, против казаков, сколько против польских и литовских людей».

ЯРОСЛАВЛЬСКОЕ «СИДЕНИЕ»(апрель — июль 1612 г.)

В январе 1612 года Пожарский объявил, что нижегородская рать пойдет на выручку Суздалю, осажденному литовскими отрядами. Далее он хотел сделать Суздаль местом сбора ополчения со всей страны. Кроме того, Пожарский и Минин предполагали созвать в Суздале Земский собор, который должен был решить вопрос об избрании царя.

Пожарский правильно оценил политическую ситуацию. Ополчению рано было начинать полномасштабную войну с королем Сигизмундом, так как за ним стояли гражданские и церковные

власти всего одного города — Нижнего Новгорода. Лишь тогда, когда ополчением станет армией государственного аппарата во главе с царем и патриархом, произойдет коренной перелом в мышлении всего народа.

Царя же должны были избрать на Земском соборе представители всех городов Московской Руси, а не вечно пьяные казаки, выдвинувшие уже двух самозванцев. Понятно, что на заседаниях собора, которые бы проходили под охраной воинов Пожарского, теоретически были возможны только два варианта: избрание шведского королевича Карла-Филиппа (приглашенного на царство вождями Первого ополчения) либо какого-то князя из числа Рюриковичей.

Первый вариант был менее вероятен: уже произошла осечка с Владиславом, да и вообще шведы не так, чтобы пользовались большой популярностью на Руси. Если же выбирать из своих, то кого? Шуйские в польской тюрьме, самые знатные московские бояре (Воротынские, Голицыны, Лыковы, Мстиславские, Романовы, Шереметевы и другие) тоже в руках поляков да литвинов, те их на собор просто не пустят. За тушинского боярина князя Трубецкого выступали лишь казаки. Таким образом, решение собора, если бы он собрался в то время, легко просматривалось: царем стал бы Дмитрий Михайлович Пожарский.