Войны Московской Руси с Великим княжеством Литовским и Речью Посполитой в XIV-XVII вв

Пожарский после двух месяцев невероятно быстрой погони (для войск того времени) тяжело заболел. Он передал командование вторым воеводам, а сам на телеге уехал в Калугу. Да и вообще вряд ли мог прославленный воевода справиться с Лисовским. Князь был почти того же возраста (37 лет), но многократно ранен, что не позволяло ему, подобно Лисовскому, сутки и более непрерывно скакать, меняя лошадей. А как без этого ловить конных бандитов?

Без Пожарского войско быстро утратило боеспособность. Татарский отряд самовольно ушел назад в Казань, а воеводы с оставшимися ратниками не смогли (точнее побоялись) преследовать «лисовчиков». И Лисовский свободно прошел под Ржев Владимирский, который с трудом удержал воевода боярин Федор Иванович Шереметев, шедший на помощь Пскову, оборонявшемуся в это время от шведов. Отступив от Ржева, Лисовский пытался занять Кашин и Углич, но и там воеводам удалось удержать свои города.

В первой половине ноября Лисовский направился под Торжок. После этого он прошел через Кашинский, Угличский и Суздальский уезды, опустошая все на своем пути. Вот свидетельство старосты села Алексино Суздальского уезда: «Как шел пан Лисовский с литовскими людьми… и крестьян многих секли, а иных жгли и мучили, и грабили»… Он шел между Ярославлем и Костромой, потом между Владимиром и Муромом (пытался взять Муром), между Коломной и Переяславлем Рязанским, между Тулой и Серпуховом до города Алексина.

Еще несколько воевод отправились в погоню за Лисовским, но они лишь бесплодно кружили между городами, не находя «лисовчиков». Только в Алексинском уезде князь Куракин один раз сошелся с Лисовским, но тот ушел без существенных потерь.

Наконец через Рязанский, Тульский и Алексинский уезды он вывел свой отряд сначала на Северщину, а затем в Литву, завершив свой редкий в военной истории и надолго запомнившийся в Московском государстве рейд.

Молниеносные переходы, требовавшие от Лисовского и его сподвижников чрезвычайных физических усилий, не прошли без последствий. 11 октября 1616 года, при подготовке нового похода в Московию, Лисовский внезапно упал с коня и вскоре умер. Был ли это обширный инфаркт или инсульт, установить тогда не могли. Так в 36 лет оборвалась жизнь этого удивительного воина и бандита.

В Москве весьма радовались сему событию. Царская грамота властям Троице-Сергиева монастыря сообщала:

«И как будет от Стародуба двадцать верст, и Лисовскому учинилась смерть вскоре, свал с коня и издох».

Соратники легендарного предводителя еще долго искали удачи на полях сражений. В 1619 году они поступили на службу к императору Фердинанду III, под его знаменами участвовали в подавлении чешского восстания (1620 г.), в Хотинской битве с турками (1621 г.), в Тридцатилетней войне. Повсюду эти отчаянные рубаки называли себя «лисовчиками», по имени своего первого командира. Их отряды были расформированы лишь после 1636 года. Облик «лисовчиков» запечатлела кисть великого Рембрандта.

Переговоры и возобновление войны (1614–1616 гг.)

В ноябре 1614 года гонцы привезли в Москву боярской думе грамоту от имени сейма Речи Посполитой, содержавшую упреки боярам в измене «царю» Владиславу и в жестоком обращении со знатными польскими пленниками. Но, несмотря на это, грамота предлагала провести переговоры. Бояре тут же заявили, что им принять эту грамоту «не пригоже», ибо в ней все написано не по обычаю — «великого государя (Михаила) имя не указано». Однако мир Москве нужен был как воздух, а потому, поломавшись для приличия, бояре «по миролюбию своему» приняли грамоту.

Послом в Речь Посполитую они отправили некоего Желябужского (до нас не дошло его имя). Переговоры Желябужского ничего не дали, они свелись к взаимным обвинениям и оскорблениям. В боярскую думу Желябужский привез грамоту, в которой паны предлагали место съезда уполномоченных на границе между Смоленском и Вязьмой. В грамоте паны писали также:

«Пока холопи вами владеть будут, а не от истинной крови великих государей происходящие, до тех пор гнев Божий над собою чувствовать не перестанете, потому что государством как следует управлять и успокоить его они не могут. Из казны московской нашему королю ничего не досталось, своевольные люди ее растащили, потому что несправедливо и с кривдою людскою была собрана»…