Воины Новороссии. Подвиги народных героев

— Через десять дней я вышел из колонии и стал вагнеровцем. Нас еще называют «музыкантами», по композитору Вагнеру, музыканту. Прибыл в ЛНР. В учебке прошел подготовку. Там хорошо обучали. Со всех видов оружия учили стрелять. Пистолетов, автоматов, пулеметов, гранатометов. И все с боевыми патронами, боевыми гранатами. Все наяву. По семь километров гору «штурмовали». С нагрузкой 20 килограмм и вперед. Все пригодилось». После учебки попал в штурмовую группу. Хохлы воевать умеют. У них арта хорошо работала. Тепловизоры. У нас с этим хуже. А тепловизоры в основном трофейные. Вот пока шли на позиции, страшно было, а как зашли, страх улетучился. Вскоре пошли в «накат» и взяли их позицию. Прошло крещение, у командования заслужили уважение.

— А как насчет: первый раз убил…

— Особых терзаний не было.

— Видимо, сказалось и прошлое. Что случилось в 2007-м.

— Наверно, да. Да и я понимал: перед тобой враг и придется убивать.

— А что вспоминается, не выходит из памяти?

— Да всякое. Был случай, мы шли в разведку. Могли засветиться, а впереди окоп. Так пришлось работать ножами. Их было восемь, нас шесть. Мы их одолели…

— А что-нибудь из другой серии…

— Хорошо. Смешной эпизод. Мы заняли окоп. Нам не могли принести еду, и мы четыре дня голодали. Был приказ сидеть, и мы сидели. Разговорились: у украинцев ведь есть сгущенка. И пошли, заняли четыре окопа. Еды набрали. Правда, нас назад выдавили, но с «уловом».

3. Ранение

Солнце спускалось к кромке леса, а мы говорили.

— А как ранили? — спросил я.

— Пошли на штурм укрепрайона. А у нас с ними была негласная договоренность: те, кто эвакуирует, не трогать. То есть видишь, он без броника, без автомата, «трехсотых», «двухсотых» собирает, не трогаешь. Потом «пидоры» стали наших расстреливать. И вот как я сказал, мы пошли, меня ранили в ногу. Нас в живых тогда осталось только двое: я и еще один, у него якобы ранение в руку. Я ему говорю: «Забери меня». А он убежал. Бросил меня. Пришлось мне самому выползать, так как эвакуация не могла дойти до меня. Все обстреливается, а договоренность о вывозе раненых и убитых уже была нарушена. Забинтовал рану, пополз. Я ведь в разведку ходил и знал район. Залез в наш окоп. Там ребята сидели. Ночь и день прождал, сам перебинтовался. Пластырь наложил. На следующий день укроповский танчик разбомбил этот окоп. Все, кто там был, погибли. Смерть шла у меня по пятам. А кто в соседних был, те попали в плен. А я прополз километра полтора. Оказался в «кармане»: укропы с трех сторон, слева, справа и спереди. А там дорога. Когда до укропов оставалось метров пятьсот, переполз дорогу, там наш окоп. Залез туда. Просидел в нем ночь, день, вечером хотел выползти, но крови много потерял. Залез назад. Достал две гранаты и говорю парням: «“Пидоры” пойдут на нас, как воин, я вам не помощник. Но в плен я никому не дам попасть». У нас предписано не сдаваться и как можно больше забрать с собой врагов. Это по кодексу чести. Двое поняли, а третий испугался. Но случилось чудо. Я взмолился Богу, попросил эвакуацию, и она пришла. Меня вынесли. Попал в штаб. Рассказал, что произошло, как сбежал от меня и мне сказали: его накажут. Сами понимаете, теперь к нему отношение как к обиженному. А меня в Светлодарск, потом в Свердловск, в Луганскую областную больницу. Оттуда в Анапу. Там аппарат Илизарова поставили. И так по больницам. И вот в Воронеже, — Николай отбросил сигарету, поднял штанину, и я увидел на ноге две синие вмятины. — Пуля сюда вошла, отсюда вышла. Кость раздробила…

Я понимал, что не всякого наградят, хотя он это и заслужил, но все равно осторожно спросил:

— А медали?

— Есть. Одна «За отвагу», другая «За взятие Бахмута», подписана Суровикиным, «Бахмутская мясорубка»… Всего пять… Меня ни в чем в «Вагнере» не обманули. Все, что обещал Пригожин, выполнили. Помиловка, все выплаты копейка в копейку…

Николай показал свое фото с медалями на груди.

Мы еще говорили.

Напоследок Николай сказал:

— Чувствую себя отлично. На войну тянет. Спать ложусь: а мысль о войне. Хочу туда… Вот благословение у батюшки получу и в Курск, там наши «музыканты» на границе… ДРГ буду ловить…

Я уходил в сумерках. Николай пошел в корпус, где жил, а я в горку через лес к остановке ехать домой. Шел и желал здоровья этому парню, который пошел Родину защищать, и низкий поклон его тете, которая приняла его — бесхозного, и тем, кто протянул ему руку, несмотря ни на что. А ведь без помощи таких людей жить нам было бы тяжелее.

16 сентября 2023 года