Воины Новороссии. Подвиги народных героев

— Говорят же: есть такая профессия — Родину защищать. Мы ее сами выбрали, мы сами поступили в училище, окончили его, получили первое офицерское звание лейтенанта. Отбыли для дальнейшего прохождения службы. Уже повидали… И вот в таких ситуациях, несмотря ни на что, — Рамиль что-то недоговаривал, с чем столкнулся. — Просто не надо сдаваться, опускать руки. И знаете, надо идти до конца. Иной раз думаешь: ну, кто, кроме нас? Ну, никого… Даже смотришь на добровольцев, даже мобилизованных, там контингент. Но есть нормальные… Те пацаны, которые что-то понимают, осознают, но основная вот эта часть — они толком не знают, куда попали, и не знают, что делать… А мы уже, получается, подкованы к этому. С самого первого курса обучаемся этому своему делу, как правильно командовать, как с техникой обращаться. И поэтому офицер — это такой человек, который должен все осознавать. Принимать так, как оно есть. И за Родину должен «топить» до конца. И переносить все тяготы и лишения военной службы. Стойко. До конца. По-другому никак…

— Ну, вот страх. Мы же не идиоты, вот сидишь в танке — по тебе бьют. Дуэль. Кто кого…

— Знаете, страх он есть. Это нормальное человеческое явление — чего-то бояться. Но когда ты сидишь в танке, ты понимаешь. У тебя — да, все получается. У тебя все работает, и у тебя появляется азарт. То есть еще, еще и еще. С одной стороны, опасно, а с другой стороны, этот азарт, адреналин — он перекрывает чувство страха, и ты начинаешь действовать в два или в три раза быстрее, и результат из-за этого появляется.

— Мне ваш комбат рассказывал, что тушить танки приходилось…

— За весь период СВО, что я там находился, четыре раза тушил танк. Самый первый раз. Мы заняли высоту, и самый первый, в кого прилетело, — это в мой танк. Сначала РПГ прилетело, но РПГ ладно. Броня выдержала, хорошая. Потом минометы начали крыть. Все в меня летело. Там между нами ходил такой прикол, байки такие: «Рамиль, блин, ты вообще невезучий. Все постоянно в тебя летит». Смеялись, шутили. А потом пацанов начали терять…

— Вот, в вас долбят. Танк загорелся, что делать? Обстрел. Экстрим…

— Просто на автомате. Прилетело. Тут пламя. Понимаешь, что нужно открыть люк. Чтобы экипаж скорее вылез. Потом вылезаешь сам, смотришь, где наводчик, где механик. Первый раз получилось так, что механик остался — у него зажало паз, где люк закрывается. И он не мог выбраться. Мы искали лом, специальный ключ, чтобы он… А он просто — у него есть дополнительный люк снизу — он оттуда вылез. Стоит, с себя стряхивает, мы в панике. А он: «Что делаете, пацаны?» — «Тебя достаем». — «Нормально, я вылез». Вот такие моменты. Просто, когда это происходит, главное вылезти, оценить обстановку, посмотреть: все ли на месте, а потом уже принимать меры. Если можно потушить, если снаружи горит, то снегом закидывали… Либо баллоны специальные — огнетушители. Рядом складывали возле дерева. Сразу бежали к огнетушителю, сразу тушили. А если внутри горит, знаешь, что там боекомплект, он полный, просто убегали. В такой ситуации уже ничего не поделаешь.

— Экстрим со всех сторон…

— Да, и снаружи танка, и внутри танка. И в бою, и когда тебя обстреливают. И когда нет боевых действий. Везде, всегда.

— Приходилось вступать в единоборство с танком врага? Кто кого…

— Вот с танком я один на один не выезжал. Вот командиры первой и второй роты, они вступали… Один «танчик», который стоял вдали, они его «потушили». А я бэтээры, пикапы поражал. Хохлы на танковые дуэли не соглашаются, они понимают, что это безвозвратно. В любом случае, если не пробьет (броню), он собьет все прицелы, приборы наблюдения, и получается, что танк уже не боеспособен.

— Я вот писал про Марата Ахметшина. Приезжает проверка, его берут стрелять в цель: знают, что поразит ее. С километра и в точку…

— У артиллеристов немного по-другому. Они же рассчитывают азимуты, углы. Дирекционные углы. У них как бы потяжелее, и артиллерия обычно стоит километров за десять от передовой, и им как бы накладнее. Рассчитают. А в танке проще. Видишь цель. Просто замеряешь ее. Прицел в танке — он сам автоматически отрабатывает угол, автоматически рассчитывает дальность, скорость ветра, все автоматически. И тебе просто нужно нажать кнопку выстрела.

— Вот про дебальцевский котел известно. Вэсэушники пытались вырваться из котла, и три донецких танкиста на одном танке их здорово покрошили. Два танка уничтожили и третий чуть не успели… В дуэль вошли…

— Видно, выгодную позицию заняли…

— Да, на выходе поджидали…

— А у Коли жена…

— Жена, двое деток. Одному сейчас где-то полгода, другому два…

— Папа, мама…

— Да, живы…

С Рамилем можно было говорить и дальше, но его звала служба.

6. Жена Екатерина

Однополчане связали меня с женой Николая Данильченко, и я разговаривал с ней: