Воины Новороссии. Подвиги народных героев

— Сохранять в любой ситуации спокойствие. Не паниковать. Побольше патронов с собой брать. Не жалеть себя, не тешить мыслью, что возьму поменьше, все равно не будет так страшно. Брать нормально патронов, готовиться хорошо, не делать наши глупости — носить каску.

— Именно носить.

— Обязательно!

— Каску снял, а тут прилетело…

Роман:

— Просто у нас у большинства не было касок, потому что они погорели в самом начале еще. Мы были немножко без них.

— А как это погорели?

— Мы оставили их в БТРе, БТР уехал и его сожгли…

10. Первый бой. Гибель командира

— А какие были у вас события, что вы бы вспотели, что эмоции зашкаливали?..

Роман:

— Во время работы с Владом у меня не было времени для потрясений. Для криков: «Вау». У меня такой возможности не было, чтобы где-то порадоваться. Когда выходили из боя целыми, я, конечно, про себя радовался, что мы вернулись. Но потрясением для меня было 10 апреля, когда Влад погиб. Не только для меня, для всех это было потрясением до состояния, что пропало желание и служить, оставаться в отделении и в принципе в Вооруженных силах. Скажем, его нет и…

Старший лейтенант Веселков

Оборвалась связь с армией, которая существовала благодаря Владиславу Веселкову.

Роман:

— Восстановиться… У меня ушло на это две недели.

— А что значит ушло? — спросил я, хотя понимал: чтобы прийти в себя.

Роман:

— Не мог принять тот факт, что товарища нет. Нет, с которым я не боялся куда угодно идти, даже в самое пекло…

— Кристина говорила, что некоторые ребята переводились, искали такого же. Увольнялись…

Роман:

— Я уволился… Он как погиб, из Мариуполя мы выдвинулись на Угледар, Новомихайловку, и как только у меня появилась возможность уволиться, я сразу уволился. Мне без него там делать было нечего.

— Случается такое в воинском братстве…

— Это называется: дружба дружбой, служба службой, есть такое понятие. Но с этим человеком все совмещалось. Он был и другом, и товарищем, и командиром. К нему с любым вопросом можно в любую минуту подойти, поговорить. У меня в Мариуполе были моменты, когда мне было очень хреново морально. Особенно после первых боев. Я к нему подошел после первого боя, когда я человека «завалил». Мне было не по себе, я к нему пришел, слабину дал, сказал, что больше не хочу. А он привел мне один пример, когда мы подготавливали почву, чтобы ребят из «дома Павлова» доставать: «Ты помнишь, что я танки наводил на здания?» Вот там будет намного больше погибших. И мне стыдно будет, если я не спасу ребят…

— То есть пошел спасать ребят независимо ни от чего. И тут не до вздохов: «завалил…»

— А вы видели, что с БТРом Владислава… Как он погиб?

Роман:

— Там была такая ситуация, что он остался за командира роты, скажем так. А броня выдвигалась для обстрела и подготовки почвы к продвижению. Броня выехала, отстрелялась по зданиям, но не туда, куда нужно было. Они вернулись, и Веселков принял волевое решение: сейчас я вам покажу, куда нужно. Точно координаты дам. Сел на БТР, повел ребят, и получается, один из нациков выскочил и из иностранного гранатомета выстрелил по БТРу. Там отверстие в БТРе размером с пятирублевую монету, чуть больше. То есть весь удар пришелся на него. Мне еще водитель БТРа рассказывал, что, когда произошел взрыв, Влад повернулся на него, чтобы больше закрыть его. Все ребята в БТРе выжили, кроме него.

— То есть Влад повел БТР, чтобы по нему огонь открыли, и они бы увидели все точки…

— Да, точную корректировку дать. И вот они на БТРе выехали, и по ним отработал…

— Вот вы идете на дом. Там пожилые, не ходячие… А брать-то надо… — не мог остановиться я.

Роман:

— Когда мы зачищали девятиэтажки, заходили, соответственно, досматривали каждую квартиру. Открывали квартиры на наличие нежелательных людей. Гражданские встречались, и первый вопрос был: «Почему вы тут, а не ушли?» У всех разные ситуации, все по-разному рассказывают. Кто-то не может уйти, потому что не может ходить. Таких два человека — тыловые были, — они неходячих спускали на низ. Передавали ребятам, ребята их увозили на БТРе. Детей также внутрь БТРа сажали и увозили как можно быстрее и подальше. И женщин… Сначала увозили в комендатуру, там с ними общались…

— Мы знаем, азовцы — фанатики…

— Еще ситуация такая до СВО. Мой товарищ постоянно показывал видео, как азовцы тренируются. Как проходит слаживание. У них все на виду. Специально в Интернет выкладывали. И он говорил: «Если мы с ними встретимся, нам всем капец. Мы с ними не справимся никогда». Но осилили их… Я сам себе сделал вывод, что если азовцев сравнивать с вэсэушниками, которые были там, то у вэсэушников больше человеческого в разы. Они более человечные, более заинтересованные, чтобы меньшими жертвами обойтись. А азовцы понимали, им все: дорога либо в могилу, либо в тюрьму.

— У нас на Коминтерновском кладбище лежит майор-спецназовец Калмыков. Он увидел, что снайпер целится в его однополчанина, и накрыл его…

— Героический поступок…

— Если исходить из того, что выпало вашему взводу, то только и напрашивается сказать: «28 панфиловцев»…