Войны новых технологий

В его появлении была телевизионная потребность в показе именно этого типа новости, демонстрирующей мирное развитие событий. То есть у «зеленого человечка» была и третья сторона, чисто информационная.

Эти три ипостаси «зеленого человечка» могут быть представлены следующим образом:

Можно также сказать, что делается одно, а многослойно и на разных уровнях, что характерно для диффузной войны, говорится совершенно противоположное. Например, в качестве точки отсчета развития крымской ситуации сегодня называют декабрь 2013 года. Именно тогда в Москву привезли председателя Верховного Совета Крыма В. Константинова, который «заявил секретарю Совбеза Николаю Патрушеву, что в случае свержения Януковича власти автономной республики будут готовы „уйти в Россию”. Патрушев был удивлен такой решимостью – но приятно удивлен, рассказывает очевидец» [1].

При этом еще одной существенной характеристикой является то, что все те, кто наступает или помогает наступать, все равно хотят выглядеть миротворцами. А это привносит необходимость именно гибридной, а не обычной войны, поскольку свои вооруженные в этом случае можно не афишировать, а самим говорить о мире.

Крым и Донбасс являются ярким примером этого феномена. Например, на приеме на Валдайском форуме прозвучало следующее [2]: «С теми, кто разговаривал здесь, на приеме, без переводчика, Владимир Путин общался гораздо охотнее и даже просто с удовольствием. Вот один из таких членов клуба спросил его, кто же он все-таки, Владимир Путин: ястреб или голубь.

– Я голубь, – кротко ответил российский президент, – но у меня очень мощные железные крылья! – И он даже плавно помахал руками перед носом у члена клуба, демонстрируя широту размаха этих крыльев…»

Правда, на самом валдайском форуме из уст Путина прозвучала и немного другая фраза, не совсем «голубиная» [3]: «Еще 50 лет назад ленинградская улица меня научила одному правилу: если драка неизбежна – бить надо первым».

Есть еще одна известная истина, что лучшая оборона – это нападение. М. Макфол считает, что Россия сегодня находится в позиции обороны, сравнивая с ее положением в мире пять лет назад [4]. Он подчеркивает, что США не могут стоять в стороне и ждать неблагоприятного конца, что следует принять стратегию по минимизации негативных последствий деятельности России и по максимизации своего позитива.

Наши представления о мире в сильной степени сформированы виртуальной действительностью. Мы видим в мире то, что подсказывает нам, например, телевизор. И от этого страдают даже первые лица государств. М. Зыгарь, например, приводит следующий факт [1]: «Назначив Сергея Шойгу министром обороны, Владимир Путин посоветовал ему посмотреть два сериала: Boss и House of Cards. „Тебе будет полезно”, – так отрекомендовал фильмы президент. Ясно, почему они нравились Путину: они утверждали его во мнении, что западные политики – обычные циничные подлецы, все их слова о ценностях и правах человека не стоят выеденного яйца и нужны лишь для того, чтобы бороться с врагами. Шойгу полностью разделял предубеждения Путина».

Художественная реальность, о чем не следует забывать, ради зрелищности максимально заточена под асистемные события, поскольку, к примеру, убийств полицейских в кино или видеоиграх непропорционально больше, чем в жизни. Но смотреть на экране на человека с пистолетом интереснее, чем на человека, чистящего зубы, а красавица привлечет больше внимания, чем пенсионер. Поэтому человек с пистолетом и красавица скорее попадут на экран, чем человек с зубной щеткой и пенсионер, если последних, конечно, кто-нибудь не захочет пристрелить, даже случайно.