Воины Рассвета

— Хороший вопрос — хороший ответ. Во-первых, никто не собирается наказывать вас. Тебе, Лизендир, обеспечено хорошее место в нашей Орде. И тебе тоже, Хан. Ты будешь учить нас управлять кораблями. Вы оба поняли, что наш корабль, который называется "Молот в руке", уже совсем старый. У нас с ним очень много проблем. Я знаю, что ты не техник, но можешь здорово помочь нам. Вы оба незаурядные личности. Дважды вам удалось бежать от меня, вы сумели добраться до замка Эвинга, куда не осмеливается пройти ни один из живущих на планете. И вы не просто выжили, вы находитесь в прекрасной форме. Так что вы нужны нам.

Эвинг добавил:

— И разумеется, вы оба получите вознаграждение в соответствии с той службой, которую вы будете нести для нас. Вы оба сможете выбрать для себя пару. Для тебя, девушка, проблем в этом не будет. У нас много Воинов, и ты сможешь взять столько, сколько захочешь. Тебя, Хан, тоже ждут сюрпризы. Дело в том, что мы приручаем людей, культивируем их, выводим разные виды в зависимости от возможностей каждой индивидуальности. И достигли в этом больших успехов. Мы выводим слуг, сельскохозяйственных рабочих, техников, а также людей, служащих для развлечения. Я знаю, что люди держат домашних животных. Леры никогда не занимались этим, и теперь мы восполнили этот пробел.

— Это новая идея, или старая? — спросил Хан.

— Старая, как мир.

— Я удивляюсь, что вы решились идти по этому пути, — сказала Лизендир. — Вы отказались от мудрых принципов, на которых зиждется эволюция. В вас течет кровь Санзирмиль?

— Мы действительно потомки этой великой праматери. С людьми мы столкнулись позже. И совершенно случайно. Одних мы стали сразу приручать, других поселили на планете, чтобы они жили в диком состоянии. Это было давно, очень давно.

— А что будет с нами, если мы откажемся от твоего предложения? — спросил Хан.

— Я дам вам мешок зерна и отпущу вас. Делайте, что хотите. Да, что хотите. Я хочу проучить вас, а не уничтожить. Уничтожение — это простое дело, но не самое умное. Разве не так, коммерсант? Так что отказывайтесь и идите своим путем. Но учтите — вам не покинуть планету. Здесь всего два корабля. Вам не поднять восстание местных жителей — ни людей, ни леров. Они убьют вас, как еретиков, если вы начнете рассказывать им свои басни. Ведь они выживают здесь только благодаря нашей помощи. Без нас они давно бы питались корнями и жили в пещерах. Теперь о вас. Ты прекрасно знаешь, что скоро произойдет с Лизендир. Сейчас вы любовники, но когда настанет ее время, она либо уйдет от тебя, либо возненавидит тебя. Так что вы затратите свои жизни впустую. Можете уходить. Я щедрый. Я даже дам вам мешок зерна на дорогу. Идите в Лелиас и живите там, как животные.

Хан ощутил холодок отчаяния. Хата нарисовал удивительно точную картину. У них формально был выбор, но на самом деле никакого выбора не было.

— Все это звучит прекрасно, — сказала Лизендир. — Жестоко, но вполне приемлемо. Однако у меня есть несколько вопросов.

— Ты получишь ответы.

Хан почувствовал торжество в голосе Хаты. Он ожидал его. Но Лизендир!.. Что надеется узнать она у этого монстра? И тем не менее он отчетливо слышал интерес, любопытство в ее голосе. Он внимательно посмотрел на нее. Но не смог ничего прочесть на ее лице. Он ощутил, как холодок пробежал по его телу. Не собирается ли она предать его? Все, что связывало их в прошлом — их задача, их отношения — все вдруг перестало иметь значение. Он снова взглянул на нее. Лицо, которое он так хорошо знал, стало чужим. В нем уже не было нежности, не было участия, не было обещания… Оно стало лицом статуи, пустым лицом, хотя оно и было живым, хотя оно имело выражение. Хан не увидел в нем любви. Это было лицо женщины чужой расы, понять поступки которой он был не в силах.

Разговор продолжался, и Хан все время смотрел на Лизендир, стараясь угадать, что кроется за этими чужими чертами. Но лицо ничего не открывало ему. Оно было каменным, далеким, абстрактным. Она смотрела на стол, на музыкантов, на слуг, на Хату и Эвинга. Эти двое сейчас вкрадчиво, но упорно убеждали ее в необходимости перейти на их сторону. Хотя Эвинг совершенно определенно знал свою подчиненность Хате, здесь он играл более важную роль, чем тот. Видимо, он был более компетентен в некоторых вопросах. Хан не мог следить за беседой, так как она велась на древнем языке и касалась вопросов теологии. Хан плохо знал язык, а в теологии леров он вообще не разбирался. Лизендир же, казалось, этот вопрос совершенно не интересовал.