Воины Рассвета

Она помолчала, глядя на лица окружающих, на которых уже появились следы понимания. Теперь даже Хан понимал. Это хорошо. Устеин очень хотела, чтобы Хан понял. Устеин продолжала:

— Хан, любовь моя, почему не работает твой блок? Он сломался? Может он… — она показала на Хату… — попробует поработать с ним?

Хата смутился. Он сказал, что это выше его понимания. Хан ответил девушке.

— Нет, блок работает нормально, но он не говорит мне того, что я хочу знать. — Как он мог объяснить Устеин, что пороговый уровень слишком низок, и информацию никак не выделишь из шумов? Или сказать, что имеющихся данных недостаточно для обнаружения аномалии? Он ответил:

— Я не могу правильно установить все ручки управления блока.

— Я сделаю это потом, — сказала она, довольная тем, что поняла, в чем трудность Хана. — Я злата. Я умею делать это. Твой блок выглядит очень странно, но блок есть блок. Я немного подумаю над ним и сделаю все как надо. Жалко, что твой блок очень большой, и его невозможно носить с собой. Но неужели так важно то, что ты хочешь знать? Я немного поняла твой блок. Это о чем-то, что находится где-то.

— Ты можешь перевести рассказ моего блока в твой блок?

— О, это очень просто. Подожди. — Она взяла свой моток проволоки, тряхнула его. — Хан понял: она очищает память.

— А теперь, — сказала она, — покажи, как ты начинаешь.

— Что?

— Начинаешь. Все эти огоньки и буквы.

Хан подчинился и проделал вся процедуру измерения снова. Он видел, что результат остался прежним: по полученным данным невозможно было определить местонахождение аномалии. Устеин внимательно смотрела на мигающие экраны и табло. Она полностью отрешилась от всего окружающего. Наконец она посмотрела на Хана.

— Все? Это очень любопытная история. Я, пожалуй, сама могу воспроизвести ее… — и она снова взялась за блестящую паутину, сделала несколько неуловимых движений, посмотрела на получившуюся конфигурацию, снова взглянула на мерцающие экраны, затем на свой блок. Потом она перевела взгляд на Хана и рассмеялась. — Очень интересно! Хан, ты должен рассказать мне те истории, что ты знаешь. Таких историй я никогда не слышала раньше. Они короткие и легко воспроизводятся, но в них много загадочного. Я не понимаю все, что вижу…

— Расскажи, что ты видишь.

— Я вижу три предмета. Каждый из них светится. Один вот этот — и она указала на звезду, свет которой проникал через фильтры в рубку. Видимо, она не узнала в этой звезде солнце планеты Рассвет. — Он очень яркий. Затем другой предмет. Но его сейчас не видно… Он когда-то был на этом месте, где мы сейчас, но он двигается очень быстро и часто останавливается. И третий предмет. Он… Подожди… он большой и в то же время маленький. Я вижу его и таким и таким. Я могу даже смотреть сквозь него.

— Это то, что я хочу увидеть. Где этот предмет?

— Покажи мне планету. Я увижу, где он.

Хан щелкнул переключателями, на экране появилась проекция планеты Рассвет. Устеин посмотрела на карту некоторое время, затем показала на южный полюс. — Если ты хочешь найти его, иди туда. — Она внезапно хихикнула, как маленькая девочка. — Извини, это очень печальная история.

Хата прервал ее:

— О чем говорит эта сумасшедшая клеш?

Ему ответил Хан:

— Она говорит, где находится корабль Эвинга. На южном полюсе.

Хата посмотрел на него, как будто он сошел с ума. Устеин была возбуждена. Она сумела оказать помощь Хану! Лизендир посмотрела на блок, затем на Устеин.

— А ты можешь увидеть продолжение истории?

— О, да! Истории не имеют ни начала, ни конца, как и все в мире. Мы просто начинаем и кончаем смотреть там, где нам хочется. Но все нельзя увидеть. Наш мозг слишком слаб для этого. Я остановила эту историю, но я могу продолжить ее. Подождите. — Она снова стала внимательно смотреть на блок, и смотрела очень долго. Вдруг она отшатнулась и поспешно встряхнула паутину, очистив содержимое блока.

Затем она начала говорить, дрожа от ужаса, в который ее привело увиденное в блоке.

— Там зло! Там плохо. Я остановила историю. Я не хочу смотреть на нее. Они как черви в мусорной яме. Шевелятся. Очень злые. Они смотрят… на нас. Как-то они могут видеть нас. Я не знаю как. Если мы приблизимся к ним, они причинят нам вред. Белым пламенем. Они похожи на людей, но они не люди. Они видят меня и мой блок, они не могут сейчас достать меня. — Она оглядела всех широко открытыми глазами и прижалась к Хану.

— О, не отдавай меня им! — воскликнула она. Но Хан заметил, что хотя она была почти вся в истерике, она крепко держала свой блок свободной рукой.

Хан погладил ее по голове, успокаивая, затем повернулся к Хате.

— У них есть оружие. Хата. Какое-то излучение. Они сожгут нас, если мы приблизимся.

— Мне наплевать, — ответил Хата. — Летим туда, и я уничтожу их камнями, которые не могут сжечь их лучи.

Лизендир подошла ближе, рассматривая блок и изредка поглядывая на Устеин. Она вздохнула и медленно и печально сказала: