Войны с Японией

В это же время в районе Дагушаня велась подготовка к высадке 4-й армии М. Нодзу. Последняя имела задачу вместе с 1-й и 2-й армиями действовать против главных сил русской Маньчжурской армии и этим в последующем обеспечить успех 3-й армии в борьбе за Порт-Артур.

К концу апреля русская Маньчжурская армия была усилена войсками Приамурского военного округа и Забайкальской области.

Ожидалось прибытие из Сибири 4-го Сибирского и из европейской части России 10-го и 17-го армейских корпусов. Войска по-прежнему были разбросаны на огромном пространстве. В результате во всех решающих пунктах русские располагали более слабыми силами, чем японцы.

Группировка Маньчжурской армии к 1 (14) мая делилась на Южный и Восточный отряды и общий резерв. Южный отряд (1-й Сибирский армейский корпус) занимал побережье Ляодунского залива. Его войска находились в Инкоу, Гайчжоу, Хайчене и на перевалах Далин и Пхалин.

Восточный отряд (3-й Сибирский армейский корпус) после неудачного сражения под Тюренченом занимал Феншуйлинский и Модулинский перевалы, прикрывая район сосредоточения главных сил от действий 1-й японской армии. В его составе насчитывалось 18,5 батальона пехоты, 14,5 сотни и 32 орудия.

В общем резерве Маньчжурской армии числилось 28,5 батальона, 2 сотни и 84 орудия.

Правый фланг Восточного отряда на направлении Дагушань, Сюянь, Хайчен прикрывался отрядом генерала П.И. Мищенко (11 сотен, 6 орудий), левый фланг — отрядом генерала П.К. Ренненкампфа (3 батальона, 22 сотни, 16 орудий).

Правый фланг Маньчжурской армии обеспечивал Ляохейский отряд (1,5 батальона, 9 сотен, 6 орудий), крайний левый фланг на путях в Мукден — отряд подполковника Кушелевского (2 пехотных роты, 2 казачьи сотни, 2 орудия).

13 (26) мая 2-я армия Я. Оку овладела Цзиньчжоу и тем самым перерезала связь Порт-Артура с Маньчжурской армией.

Неудачи у Цзиньчжоу и угроза обложения Порт-Артура 3-й японской армией обеспокоили правящие круги России. Военный министр В.В. Сахаров писал А.Н. Куропаткину, что потеря Порт-Артура «будет новым и наиболее тяжелым ударом, который подорвет и политический и военный престиж России не только на Дальнем Востоке, но и на Ближнем Востоке, и в Средней Азии, и в Европе, и, несомненно, наши недруги воспользуются этим, чтобы затруднить нас елико возможно, и друзья отвернутся от России как от бессильной союзницы».

Однако Куропаткин считал, что положение Порт-Артура не столь критическое, чтобы предпринимать какие-либо действия для оказания помощи Порт-Артуру до окончания сосредоточения армии. Напротив, Е.И. Алексеев и его штаб не ожидали, что Порт-Артур удержится более 2–3 месяцев, и находили, что «исключительно важное значение Порт-Артура обязывает содействовать его деблокаде, несмотря на незаконченное еще сосредоточение армии и на то, что операция эта связана с известным риском».

Штаб главкома написал Куропаткину о необходимости наступления Маньчжурской армии. Однако считавший эти действия рискованными Куропаткин созвал военный совет, по итогам которого повторил телеграмму с доводами против наступления. Спор между главкомом и командующим Маньчжурской армией удалось решить только после привлечения царя, одобрившего активные действия.

Таким образом, Алексеев на все свои планы получал одобрение царя. Куропаткин шел против штаба главнокомандующего, прикрываясь авторитетом военного министра, который всегда стремился поддержать своего брата — начальника штаба Маньчжурской армии. Трения и взаимное подсиживание отрицательно влияли на деятельность русского командования в Маньчжурии.

Маньчжурская полевая армия к концу мая по численности была почти равной японской. Расположение ее было выгодным. Она могла действовать по внутренним операционным линиям против разбросанных и разобщенных группировок противника. Однако русское командование продолжало придерживаться пассивных действий. Куропаткин свою задачу видел в том, чтобы удерживать занимаемые позиции и продолжать усиливаться за счет резервов, прибывающих из Европейской России.

Сознавая, что падение крепости чревато тяжелыми последствиями, царское правительство потребовало от дальневосточного командования направить войска на выручку Порт-Артуру.

23 мая (5 июня) Алексеев отдал официальное предписание командующему Маньчжурской армией выделить для Порт-Артура 4 дивизии (48 батальонов), придав им необходимую артиллерию и кавалерию. Вопреки своим планам и намерениям Куропаткин вынужден был послать из района Ташицзяо 1-й Сибирский корпус.

Вопреки предписанию Е.И. Алексеева к Порт-Артуру было послано не 48, а 32 батальона. Против 1-го Сибирского корпуса, располагавшего 32 батальонами и 98 орудиями, японцы выставили целую армию, состоявшую из 48 батальонов пехоты, 3 полков дивизионной и 3 полков армейской артиллерии (216 орудий). Таким образом, соотношение сил складывалось в пользу японской стороны.