Воины Солнца и Грома

– Мне его дал волхв Вышата, мой воспитатель. Он светится, если близко нечистая сила. Видишь, оберег круглый, в середине отверстие, а вокруг него – пять грифоньих голов, будто скачут друг за другом вправо, посолонь. У Даждьбога-Михра в колесницу четыре грифона запряжены, пятый – он сам.

– У тебя самого волосы золотые, как у Михра. А глаза голубые… Говорят, когда-то все тохары такими были. И Ахилл, которого яваны славят, был такой же.

Юноша несмело положил руки на плечи тохарки, но та быстро высвободилась.

– Я, наверное, сейчас на ведьму похожа. – Она достала серебряное зеркальце, гребень и принялась приводить в порядок волосы. Красиво разбросав их по плечам, Ларишка снова надела остроконечный шлем. Потом заглянула в колчан и с досадой отбросила его.

– Ну вот, этот урод все переломал – лук, стрелы. И меч я выронила. Один акинак остался.

– Воркуете, голубки?

Из темного прохода выглянула, беззаботно улыбаясь, златоволосая пери.

– Насмехаться пришла, чертовка?

– Чертовки в болоте сидят, а я чистые реки люблю, криницы, горы высокие… Хотите, выведу вас из этой норы на белый свет? Только…

– Только оберег мой – твоему нечистому? Чем он тебе так люб?

– Ты его еще не знаешь. Меня из Днепра выгнали. Никому я была не нужна. И он тоже – никому не нужен. Зато и никого не боится – ни людей, ни богов, ни бесов. Чары такие знает – никто еще перед ним не устоял.

– А вдруг я первый буду?

– Не храбрись. В эти пещеры и дэвы не заходят. Здесь хозяева – старые, темные боги. И еще… другие, что старше и богов, и дэвов. Если повезет, не встретите их, сами от голода умрете. Увидишь кости – приглядись хорошенько.

– Хватит пугать! Видишь знак Даждьбога? Они с Мораной вышли из царства Чернобогова, и мы выйдем.

Ардагаст обнял Ларишку за плечи. Тохарка положила руку на акинак и смело взглянула в насмешливые зеленые глаза вилы.

– Богом и богиней себя возомнили? Ну-ну… А Куджула со своими уже в пещере. Оберег твой тебя к нему выведет, держи только на весу и думай о том, кого ищешь. Посмотрим, с кого из вас первого древние боги спесь собьют…

* * *

Отряд Куджулы шел в глубь пещер. В неровном свете факелов показывались и снова исчезали во мраке искусно высеченные на стенах быки, слоны, носороги, тигры, чудовища – двуглавые и трехглавые быки, рогатые слоны… Вот рогатый демон борется с рогатой же тигрицей, бычьи головы растут из дерева, девушки прыгают через спину буйвола, козел с человеческим лицом и семь беременных женщин поклоняются богине, стоящей под аркой из ветвей. И – надписи, длинные ряды непонятных знаков.

– Этого письма не знают теперь даже брахманы. Дикие арьи предпочитали заучивать свои гимны и заклятия наизусть. Но тайная мудрость мелуххов не исчезла. Воистину, владеющие ею повелевают царями, ибо сами свободны от всех мирских желаний. – Голос Нагапутры звучал почти зловеще.

Замечая среди рельефов чересчур откровенные сцены любви, дружинники фыркали.

– Видно, от страсти к женщинам ваши мудрецы избавиться не сумели, – усмехнулся джабгу.

– Для знатока тантры объятия женщины – лишь врата к величайшим мистическим тайнам, – надменно скривил губы бхикшу.

– Нашим шаманам эти врата открывает любовь пери и дым конопли. А хуннским – сушеные мухоморы, – кивнул Куджула.

А подземный путь уходил все глубже, и все более жуткими становились изображения на стенах. Многорукие и многоголовые боги, потрясающие оружием, клыкастые демоны в ожерельях из черепов, изможденные аскеты. И змеи, змеи, множество кобр с человеческими головами… Никто уже не смеялся и не шутил, как поначалу. Из мрака боковых ходов доносились шорохи, шипение, стук копыт. Но никто из степняков не хотел выказать робость перед бритоголовым монахом, и он, размеренно ступая, уводил их все дальше в глубь этого непонятного, спрятавшегося от солнца и людей мира.

* * *

Теми же ходами следом шли, настороженно сжимая копья и кинжалы, воины Сунры. Их невежественного вождя не трогали тайны мелуххов, а подземная тьма страшила кати еще меньше, чем кушан. Сыны гор, они были привычны к узким темным ущельям, пещерам, ночным набегам, но при этом чутки и осторожны, как снежные барсы. Услышав доносившиеся из боковых ходов вздохи, шаги, цокот копыт, кати недоверчиво взглянули на сармата. А тот вдруг замер, во что-то вслушиваясь, и произнес властным тоном:

– Дальше пойдете сами. Никуда не сворачивайте и настигнете людей джабгу. Когда же одолеете их – сам Манди-Махадева откроет вам путь к Царскому Кладу.

– Избавиться от нас хочешь? А клад – себе? – Тяжелая рука Сунры легла на плечо колдуна.

– То, что я ищу, ценнее любого клада. Оно – только для великих магов. А Царский Клад – для достойных царства. Сейчас узнаем, есть ли здесь такие.