Войны Суздальской Руси

А Юрий по-прежнему пребывал в счастливом неведении относительно действий своего врага. Причину подобной беспечности объясняет В.Н. Татищев. По мнению историка, это было связано с тем, что черные клобуки, дружески настроенные к Изяславу, перехватывали всех гонцов от Андрея и Владимирко к Юрию. Поэтому появление Бориса и весть о том, что Белгород взят войсками Изяслава, повергли Юрия в шок. Киевский князь пребывал в это время на Красном дворе и, согласно Ипатьевской летописи, «не може собе ничим же помочи». «Царствуй лёжа на боку» — это как раз про него в данной ситуации. Как и в прошлый раз, Юрий бросил всё и вся и ударился в бега. Спешно переправившись через Днепр, князь устремился к Городцу Остерскому. Долгорукий настолько был озабочен спасением собственной персоны, что даже не предупредил своих людей, которые находились в Киеве и окрестностях города. Подобная безответственность Юрия обернулась для ростовцев и суздальцев страшной трагедией, поскольку, как только в столицу вступил Изяслав, началось их массовое избиение. Многих дружинников Юрия похватали волынские гридни и побросали в поруб.

Когда вести о том, что произошло в Киеве, дошли до Владимирко Галицкого, то он, мягко говоря, сначала очень удивился. А затем пришел в настоящее бешенство и высказал Андрею Юрьевичу всё, что думает о своем суздальском родственнике. По мнению Владимирко, если бы не трусость и безответственность Долгорукого, то они могли бы запросто зажать Изяслава с двух сторон и уничтожить. А так… «Как вы княжите с отцом вашим, так и управляйтесь, а я против Изяслава один не могу воевать» (В.Н. Татищев). После этого галицкий князь увел полки в своё княжество, поскольку появилась реальная опасность нападения со стороны Венгрии. Андрею же не оставалось ничего другого, как идти к отцу в Городок Остерский.

^{В. Верещагин. Изяслав Мстиславич и Вячеслав Владимирович} 

Что же касается Изяслава, то по прибытии в Киев он спешно послал за Вячеславом в Вышгород, приглашая его занять великокняжеский стол. Старик с радостью откликнулся на предложение племянника и вернулся в столицу, где князья целовали друг другу крест «и живяху заедин, не бе бо у Вячеслава сына, и назва Изяслав отцем» (Пискаревский летописец). Изяслава можно понять: он торопился как можно скорее легализовать своё положение и создать затруднения для Юрия, который — сомнений в этом не было — продолжит борьбу. А так хитрый племянник лишал настырного дядю образа правдоискателя, поскольку Вячеслав был в роду Мономаха старший и в Киеве теперь княжил по праву. При таком положении дел заявлять о своем старшинстве Юрию было глупо, а других оснований, чтобы покуситься на Киев у суздальского князя не было. Выступая против старшего брата, Долгорукий крепко себя компрометировал.

Всё это понимал и Юрий, но остановиться уже не мог. Бездарно потеряв во второй раз Киев, он снова собирался его вернуть. Предстоящая схватка должна была стать решающей.

5. Днепровский рубеж (май 1151 года)

И тако начата ся бита по Днепру у насадехъ, оть Кыева оли и до устья Десны.

Ипатьевская летопись

В начале апреля 1151 года на Юрия обрушился очередной удар судьбы — в Переяславле умер его старший сын Ростислав. Именно на его помощь особенно рассчитывал Долгорукий в предстоящей войне с Изяславом, поскольку точно знал, как сильно его сын ненавидит киевского князя. Ростислав никогда не мог простить Изяславу своего позорного изгнания с Южной Руси и был готов до конца сражаться против своего двоюродного брата. Но теперь его не стало.

Однако предаваться скорби у Юрия времени не было. Он уже отправил послов к Давидовичам, Ольговичам и половцам и теперь ожидал ответа. Из Ростово-Суздальской земли подходили полки. Понимая, что главной проблемой будет переправа через Днепр, Долгорукий запустил руку в казну, и теперь с окрестных земель к Городцу гнали ладьи и насады. Суздальский князь развернул бурную деятельность, энергия из него била ключом. Он торопил окружающих, карал нерадивых, награждал усердных, понимая, что время работает на Изяслава и с каждым часом положение племянника в Киеве становится всё прочнее.