Воины Света. Тайна Кранга

— О, разумеется, разумеется! Утверждай теперь, что это чудовище обладает разумом! Он, наверное, околдован. В это последнее я, по крайней мере, верю, так как, — да, не могу отрицать, — видела, как эта тварь странно ведет себя. Но он не работает, постоянно спит и чудовищно много ест. Ты, малыш, намного лучше жил бы без него.

Он рассеянно почесал мини-дракончика.

— Твое предложение не смешно, мать. Кроме того, он-таки работает.

— Дешевый трюк, — фыркнула она, но не громко.

— А что касается его обычая спать и есть, то он иной, хотя в его организме происходит обмен веществ. И, самой важное, он мне нравится, и… я нравлюсь ему.

Мамаша Мастифф поспорила бы еще, если бы они не прошли за долгие годы бесчетные вариации этого самого спора. Несомненно, собака или одна из местных одомашненных птиц была бы более полезным дружком для мальчика, но когда Мамаша Мастифф взяла к себе вызвавшего у нее сочувствие малыша, у нее не было кредитов на собак или птиц. Флинкс сам натолкнулся на дракончика в переулке за их первой лачугой, роющегося в мусорной куче в поисках мяса и сахара. Не ведая, кто он такой, Флинкс приблизился к нему открыто и без страха. На следующее утро она обнаружила обоих в постели мальчика. Она схватила метлу и попыталась шугануть змея, но испугалась, когда тот открыл рот и угрожающе зашипел на нее. Эта попытка была первым и последним усилием разлучить эту пару.

Отношения между ними были необычными и многократно обсуждались, особенно потому, что Аласпин находился во многих парсеках от Мотылька, и никто не мог вспомнить, чтобы слышал раньше о мини-дракончике, жившем на свободе вне своего родного мира. Большинство подозревало, что он принадлежал какому-то космическому торговцу, освободился в челночном порту и убежал. Поскольку ввоз ядовитых животных являлся уголовным преступлением на большинстве планет, в том числе и на Мотыльке, никого не удивляло, что первоначальный владелец не предпринял усилий предъявить права на свою собственность. В любом случае он никому не причинял вреда (Флинкс-то знал нечто иное, и знал, что этим фактом лучше не похваляться), и поэтому никто на рынке на заявил протеста властям по поводу его присутствия, хотя все страстно желали, чтобы он убрался куда-нибудь подальше.

Флинкс решил сменить тему.

— Как ты обеспечена кредитами, мать?

— Пхе! Как всегда, плохо. Но, — с лукавой чуть заметной усмешкой сказала она, — на последней сделке я должна бы суметь протянуть какое-то время.

— Рад за тебя, — засмеялся он.

Он стал разглядывать беспрестанно текущую вокруг и перед лавочкой разноцветную толпу, пытаясь измерить процент богатых туристов. От этих усилий у него, как обычно, заболела голова.

— Обычный дневной косяк, мать, или нет?

— О, деньги там сейчас есть, что и говорить! Я их носом чую. Но они отказываются подходить к моей лавке. Наверно, тебе повезет больше, малыш.

— Наверно.

Он вышел из-под навеса, взобрался на помост, возвышавшийся слева от лавки, и принялся осторожно переставлять большие горшки и тазы, составлявшие основную массу дешевых товаров Мамаши Мастифф, чтобы освободить место для работы.

Зрителей он приманивал простым и устаревшим способом. Вытянув из кармана четыре шарика — брана, он начал жонглировать ими. Их отливали из сока дерева, росшего только в экваториальном поясе Мотылька. При рассеянном ультрафиолетовом свете солнца они пульсировали слабым желтым светом и идеально подходили для его нужд, будучи твердыми и одинаковой плотности. Начала собираться небольшая толпа. Теперь он добавил пятый шарик и начал варьировать упражнение, кидая их за спиной, не нарушая ритма. Слух расползся, словно невидимые щупальца, притягивая одного здесь, другого там, с краев перетасовывавшегося скопища народу. Вскоре возник небольшой островок зевак. Он тихо прошептал дракончику, почти погребенному в теплом меху:

— Пошел, приятель.

Пий размотался с плеча Флинкса, расправляя во всю ширь свои перепончатые кожаные крылья. Несмотря на его редкость, толпа узнала смертельный силуэт и отпрянула. Змей взвился в воздух и исполнил искусный спиральный спуск, обвившись вокруг головы юнца, словно корона. Затем он принялся ловить каждый шарик и подбрасывать его высоко в воздух, меняя форму, но не ритм. Непрерывная флюоресцентная линия стала чертить более сложный узор. Это новшество приветствовала легкая рябь аплодисментов. Жонглеры в Дралларе являлись более чем обычным зрелищем, но такой молодой, столь умело работавший с ядовитой рептилией, — нет. На помосте приземлились несколько монет, с металлическим звоном отскакивая от металлических тазиков. Новые аплодисменты — и новые монеты, когда змей запустил все пять шариков, один за другим, в корзину позади помоста.

— Благодарю вас, благодарю вас, господа! — театрально поклонился Флинкс, думая теперь о гвозде номера. — А темерь вам на просвещение, удивление и уведомление… и за небольшой гонорар (легкий смех) я попытаюсь ответить на любой вопрос, любой вопрос, каким кто-либо из зрителей, безотносительно к его расе или месту происхождения, захочет испытать меня.