Воины Тьмы

— Ну ладно. А может, есть способ как-то проскочить?..

Зря спросил. Если даже и есть такой способ — так она мне его и выложила.

Ильес посмотрела на меня сочувственно.

— Нет такого способа. Да он тебе и ни к чему: твоего друга тоже наверняка захватили, раз он находится на планете.

Я обратил внимание на это «тебе». Раньше она сказала бы «нам».

«А ты чего ожидал?»

— Ладно, давай вперед! То есть разворачиваемся и — вперед!

Дракон пошел на разворот. До сих пор молчавший Дру подал наконец голос.

— Стас, может быть, ты представишь меня девушке? — неуверенно произнес он.

Я вспомнил, что за всеми нашими заморочками действительно забыл их познакомить.

— Ильес, это Друлр. Дру, это Ильес Ши-Вьеур, сержант десантных войск империи Блигуин, той самой, где мы сейчас находимся. Эта планета — Сигош, прародина их цивилизации.

Мы стали смотреть на планету — дракон уже летел к ней, приближаясь к верхнему слою атмосферы.

— Красивая у вас прародина, — высказался Дру, по-моему, чтобы хоть что-то сказать для закрепления знакомства.

Ильес молча кивнула и улеглась на живот, вглядываясь в очертания прародительского рельефа.

— Вы здесь родились? — участливо спросил Дру. Она отрицательно качнула головой.

— Здесь у них правительственный курорт, — просветил я Друлра. Он удивленно повернулся ко мне, потом с сомнением покосился вниз и опять взглянул на Ильес.

— Любопытно… Что Ли там делает?

— Понятия не имею, — честно ответил я и тоже поглядел на сержанта. — Отдыхает, наверное.

Ильес и не думала принимать участия в беседе, поглощенная созерцанием родимых просторов. Думаю, она мысленно уже примеряла на себя капитанские погоны или нашивки — короче, то, что у них тут, в Блигуин, служило знаками воинских различий.

— Ваша милость!

Это позвал Сфит, сидевший все время нашего полета за креслом Дру и старательно бдящий: было без рентгена видно, как хеп стремится загладить свою вину и оправдать на сей раз возложенное на него еще в Риури доверие. Сейчас он указывал пальцем в направлении, параллельном нашему курсу; там, над самой линией горизонта, медленно двигались, почти касаясь голубого покрывала атмосферы, четыре яркие звездочки. То есть это только так казалось, что они движутся медленно; на самом деле они, похоже, неслись с огромной скоростью нам наперерез, стремительно увеличиваясь в размерах.

— Вот и перехватчики, — констатировал я и обратился к дракону: — Успел засечь, где находится ксенли?

«Где-то на дальнем берегу моря, которое сейчас лежит левее по курсу».

— Слишком приблизительно.

«Ты же знаешь — чтобы уточнить, мне надо пролететь вдоль берега».

— Ладно, будем надеяться, что они транспортируют всех ксенли в одно место.

«В какое это „одно место“?»

В саркастических высказываниях ксенли все чаще сказывались пагубные последствия постоянного прослушивания моих мыслей. Я тешил себя надеждой, что мне взамен передается частичка его мудрости.

— Будем надеяться, что в приличное, — достойно ответил я на каверзную подковырку дракона.

Тем временем звездочки уже превратились в обтекаемые военные катера, выкрашенные, что твои гуси-лебеди, в белый цвет. Заложив красивый вираж, они произвели быстрый маневр, в результате которого дракон оказался в центре правильной трапеции — катера взяли нас «под конвой», зависнув впереди, сзади и по обе стороны от ксенли. Они тут же стали диктовать направление, и дракон покорно полетел туда, куда они его повели — тем более что вели они пока что в нужную сторону: войдя в атмосферу, мы сразу взяли курс на указанный драконом морской бассейн.

— Ну а что я говорил? Готовься к скорой встрече, златоперый!

«Не знаю, не знаю. Что-то тревожат меня ее мысли…»

Я поглядел на сержанта; меня ее поведение давно уже тревожило. Сержант теперь сидела гордо выпрямившись, положив руки на колени и пристально глядя на приближающуюся землю. По-моему, она уже входила в роль полковника. А чего я, действительно, от нее ожидал? Именно этого и ожидал с самого начала! Игра завершается, расставляя всех по своим местам. И мы еще посмотрим — кто кого, господин потенциальный полковник!

Словно подслушав мои мысли, она резко обернулась и посмотрела мне прямо в глаза — чуть ли не впервые с тех пор, как отшила меня у Ристаков. Я вздрогнул — но не от резкости ее движения; совсем не то ожидал я увидеть сейчас в ее взгляде. Это не был взгляд воина. Будто тоска всего тысячелетнего одиночества легр плеснула вдруг из зеленых омутов ее глаз. Они не звали и ни о чем не просили — только безысходная грусть отразилась в них вместе с обрывками облаков. И еще…

Я отвернулся. И черт меня дернул связаться с ней!..

«Не понимаю, обо что это ты умудрился пораниться, вроде бы ничего острого на мне не осталось?»

— С чего ты взял? «Ощущение боли».

— …А, это — старая царапина? Скажи-ка лучше — летим-то мы в нужную сторону?

«Пока да».