Войны в эпоху Римской империи и в Средние века

Тем временем империя лишилась значительных территорий на Балканском полуострове и большей части остававшихся владений в Италии. Этому, конечно, способствовали войны империи с арабами. На Балканах, таким образом, славянам было позволено занять всю территорию, кроме побережья, и находиться наполовину в вассальной зависи мости от империи и наполовину быть независимыми или периодически демонстрировать ей свою враждебность. (Болгарское, а затем Сербское царства были достаточно сильными и периодически наносили поражения империи (а в 718 г. болгары спасли Константинополь). – Ред.) Империя не сохранила за собой город Рим и вместе с ним большую часть империи, что произошло не в результате военного поражения, а из-за распрей по вопросам религии. Талантливый император Лев Исавр, который командовал увенчавшейся успехом обороной Константинополя, попытался убрать все статуи и иконы из церквей. Общественное мнение в Италии столь резко поднялось против любых нововведений такого рода (говорили, что «мусульмано-иудейских»), что императорские владения в Италии быстро сократились , сохранившись лишь на крайней южной оконечности полуострова плюс район Венеции. Когда последующие императоры вернулись к традиционному использованию изваяний и изображений, ущерб уже был нанесен. Папы почувствовали вкус независимости и не собирались отказываться от нее.

Как в случае с завоеваниями лангобардов в Италии в VI веке, была еще одна причина успехов, которых добились славяне на Балканах в VI – VII веках, – сокращение численности населения (прежде всего от эпидемии. Так называемая «Юстинианова чума» в 541 – 543 гг. унесла жизни половины населения империи (всего тогда, включая соседние страны, умерло более 100 млн). На Балканах, в Италии и др. кое-где вымерло до 90% прежнего населения. На их место приходили славяне, лангобарды и др. – Ред.) В провинциях империи число жителей на протяжении веков сокращалось. Ясно, что невозможно ожидать упорного сопротивления вторжению там, где, в конце концов, есть достаточно земли, которой хватит как захватчикам, так и коренным жителям в равной степени. Вновь прибывшие (славяне и др.) геноцидом не занимались.

Предшествующие абзацы должны примирить разум читателя с тем парадоксальным фактом, что Восточная Римская империя, территория которой была ограничена Малой Азией, побережьем Балканского полуострова и клочками земли в Далмации, Венеции и южной Италии, обладала самой лучшей военной организацией из существовавших тогда в мире.

Из этого утверждения естественным образом возникает вопрос: почему империя в VIII, IX и в начале X века не использовала свою, не имеющую себе равных военную машину в завоевательных целях. Ответ можно найти в общественных и экономических условиях в самой империи.

Уровень благосостояния Восточноримской, или, как сейчас ее называют, Византийской (название Византийская империя было придумано западноевропейцами уже после падения Константинополя в 1453 г. – Ред.), цивилизации был выше, чем в каком-либо другом уголке мира. Этого самого по себе было достаточно, чтобы вызвать давление извне на Византийское государство. Природа и источники этого благосостояния были таковы, что практически не оставляли разумного мотива для агрессии. Огромное богатство, которым владела империя в период раннего Средневековья, своим источником имело главным образом не сельское хозяйство, а торговлю и промышленность (ремесла). Оно возникло из превосходства империи в искусстве и ремеслах перед остальным миром, а также благодаря обладанию Константинополем, который был всемирным центром торгового обмена. Эти экономические факторы и определили военную политику, которую преследовали государственные деятели Восточной Римской империи. Так как такая большая часть их огромных богатств была по своему происхождению производственной и торговой, они были в гораздо меньшей степени, нежели другие современные им властители, озабочены попытками раздвинуть свои границы. Константинополь должен был быть безопасен стратегически, и нужно было иметь достаточное количество сельскохозяйственных земель, чтобы сделать империю независимой от зарубежных и поэтому сомнительных продуктов питания. Когда эти две цели были обеспечены, стало достаточно удерживать наиболее легко обороняемые естественные границы, и было глупо навлекать на себя проблемы, нападая на более бедных соседей. Понятая таким образом, осторожная и пассивная стратегия Византии, над которой вчерашние историки привыкли насмехаться, кажется достаточно разумной.

Армия, которая была проводником оборонительной политики Византии, осталась почти без изменений со времен Маврикия. Набор в армию варваров, значение которого к концу VI века уже уменьшилось, теперь почти совсем прекратился. Временные крупные армейские формирования, описанные Маврикием, теперь стали постоянными, размещенными в определенных местах в глубине материка войсками. За исключением этих двух моментов, никаких важных изменений отметить нельзя.