Войны веры (СИ)

– Все что этот знал этот коротышка. – Самодовольно заявил демон. На лбу иллюзиониста на миг вспыхнул символ познания, и почти сразу же исчез разлетевшись в стороны целым роем фиолетовых искорок. В дверь робко постучали, призрачное тело Хаага моментально растворилось в воздухе. Открыв дверь Гарвелт пропустил во внутрь трактирщика. Вместе с ним в комнату ворвались одуряющие ароматы свежей пищи. На подносе лапками кверху покоился поджаренный до золотистой корочки гусь. Полная тарелка каши со шкварками и небольшой ворох кровяных колбасок. Батор немедленно оживился, повел чутким носом. Быстро переложив всю еду на добротно сколоченный стол трактирщик поспешил убраться как можно дальше от страшного постояльца. Забившегося гостя хозяин таверны так и не заметил, а может быть и заметил но решил не вмешиваться в дела чародея. Аппетитный вид и запах разбудили спавший крепким сном желудок. Приступ зверского голода скрутил чернокнижника. Не обращая ни малейшего внимания на медленно приходящего себя Хальмара Гарвель принялся за еду. Кровяные колбаски оказались на диво вкусны, Гарвель взялся за них в первую очередь не забывая про нагло взобравшегося на колени щенка. Батор звучно хрумкал колбаску за колбаской стараясь не отставать от проголодавшегося чернокнижника. Ритуал жизненной силы все еще действовал как и выпитый вчера утром эликсир. Пища стремительно таяла в желудке растворяясь до последней крохи. С каждым проглоченным куском Гарвель чувствовал как в тело вливаются новые силы. Хрупкие кости постепенно возвращали себе былую крепость. Еще несколько дней усиленного питания и падение с верблюда не приведет к столь тяжким последствиям. А пока все еще следует соблюдать осторожность, и как можно реже прибегать к демонической магии. Вернее, не стоит больше приносить в жертву собственную жизненную силу. Впрочем, альтернативой была жизнь другого человека, и она не слишком радовала чернокнижника.

Едва ли инквизиция одобрит подобный ритуал, но вовсе не запрет церкви на человеческие жертвоприношения останавливал Гарвеля от получения могущества подобным путем. Причиной столь несвойственного чернокнижнику гуманизма крылась совсем в другом. Эдвард – старый учитель Гарвеля – не раз предупреждал своего ученика о том что гекатомба не лучший способ добиться желаемого. Раньше Гарвель не понимал этой прихоти, но с годами заметил что каждый раз жертвуя собственной жизненной силой тело восстанавливается все легче и каждый раз становиться чуть сильнее чем прежде. В результате демонолог начинает производить и накапливать такое количество жизненной илы, что ее с лихвой хватает для призыва практический любой сущности. В то время как демонолог привыкший к опираться на человеческие жертвоприношения вынужден убивать все больше и больше. Еще одним приятным довеском к выбранному Гарвелем пути является долголетие. Эдвард прожил чуть больше двухсот лет, и не допусти он оплошность в одном из ритуалов наверняка до сих пор бы жил в своей башне. Расправившись с едой Гарвель быстро оделся, капюшон привычно накрыл голову скрывая глаза чернокнижника от посторонних взглядов. Маг все еще не веря в свое спасение из лап могущественного чернокнижника вздрогнул от хлопка закрывшейся за Гарвелем двери. Хальмар еще долго смотрел на дверь ожидая какой ни будь подлости, но все было тихо. Когда трактирщик поднялся на верх и зашел в комноту забрать объедки, там уже никого не было.

Глава 27

Город встретил чернокнижника ярким летним солнцем, гомоном людских голосов. И все же дыхание пустыни чувствовалось и здесь. От одуряющей жары воздух казался вязким, но несмотря на это жизнь в городе не замирала с восходом солнца. Надвинув капюшон на глаза, Гарвель двинулся к громаде герцогского замка. Сложенные из мощных блоков стены внушали уважение, хотя до исполинской городской стены им было далеко. Пологий овражек опоясывал стены замка, по всей видимости это все что осталось от крепостного рва. Подъемный мост так глубоко врос в землю, что становилось ясно – им не пользуются уже очень давно.

У ворот бдит неизменная парочка стражников. Начищенные кирасы блистают на солнце. Островерхие шлемы предусмотрительно обмотаны белоснежной тканью. На приближающегося к ним демонолога они не повели глазом, хотя выглядел Гарвель на фоне пестро одетых горожан довольно колоритно.