Воины зимы (ЛП)

В небе плыл огромный серебряный зверь. Казалось, он скользит над самыми крышами и заполняет своим сиянием всё окно. Кристианна сразу опознала его по кадрам немецкой кинохроники. Её показывали в кино, когда она пошла туда со своим приятелем. Это был B-29, "большой четырёхмоторник", как его называли немцы. Только они, как предполагалось, работают на большой высоте. Этот же летел так низко, что казалось, в любой момент врежется в улицу. Под его носом пульсировали алые сполохи, во тьму уносились частые вспышки. Таких было много. B-29 попал в перекрестье нескольких лучей. Серебряный фюзеляж и крылья как будто загорелись. Затем один из прожекторов резко погас. Она поняла, что алые сполохи это огонь стрелков, которые стараются выбить прожектора. Потом из темноты вылетел другой самолёт, карандашно-серый, с раздвоенным хвостам. Его нос и фюзеляж осветились залпами пушек и пламенем из-под крыльев. Долетел грохот от разрывов ракет, накрывших прожекторную батарею.

Кристианна смотрела бы и дальше, но отец оттащил её от окна, выругав за безрассудную храбрость. Его слова частично были заглушены четырьмя мощными взрывами, от которых содрогнулся весь дом. Внезапно оказалось, что лучше поскорее укрыться в бомбоубежище. Они едва успели спуститься на первый этаж. Сначала их напугали непрерывные взрывы, потом запах гари. Сначала он был слабый, но усиливался с каждой минутой. Как раз в этот момент в парадную дверь постучали.

- Откройте, полиция. Надо эвакуироваться, город горит.

- Где пожар? - открыв дверь, спросил у обеспокоенных людей отец Кристианны.

- Близко. Уводи отсюда семью и не спорь, - кратко прозвучал ответ, подкреплённый рукой, опустившейся на кобуру.

Антти Кантокари позвал жену, всех троих детей и вывел их на улицу. От запаха гари перехватывало дыхание. Ночь стала настолько яркой, что можно читать. Он посмотрел на восток, откуда прилетели бомбардировщики. Там над крышами уже поднимались языки пламени.

- На запад, Антти, уходите на запад, - это был местный полицейский. Он старался помочь и утешить людей, с которыми работал каждый день. - Американцы сбросили зажигательные бомбы, Скатудден уже горит. Огонь движется сюда. Если не успеешь сейчас, то никуда не уйдешь. Оставайтесь на широких дорогах и держитесь посередине. Снег и слякоть не дадут огню добраться до вас. Уходите быстрее и будьте осторожны. Американские самолеты ещё не улетели.

Повсюду люди выбегали из домов. Кто-то с пустыми руками, кто-то нёс кастрюли, сковороды, или свои домашние ценности. Другие сообразили взять мешки с едой. Один человек нёс цветущее растение в кашпо. Вокруг них начали падать яркие маленькие хлопья, странные светлячки в холоде ночи. Кристианна потянулась за одним из них и вскрикнула, когда он обжёг ей руку.

- Угли от пожара, - в голосе её отца прозвучал неподдельный испуг. - Огонь быстро распространяется. Полицейский прав, мы должны спасаться.

- Но наши вещи... - его жена плакала, думая о доме, который так старательно обустраивала все эти годы.

- Их уже нет. Остались только наши жизни. Если промедлить, потеряем и их.

Толпа двинулась на запад. Теперь стало ясно, почему те, кто бросил всё, выживут; а те, кто задержался, чтобы спасти своё добро, умрут. По мере того, как люди шли, начал действовать причудливый механизм фильтрации. Те, кто мог двигаться быстрее и меньше всего нёс, опережали сомневавшихся или тех, кто взял много вещей. А пожары всё время приближались.

Над головой пронесся запоздавший B-29. Обычно такой отстающий становился легкой добычей для зениток, но "Чёрные вдовы" были наготове. Снизу хлестнули дуги трассеров. Но прежде чем они смогли настигнуть бомбардировщик, к их истоку нырнули две матовые тени. Обстреляв батарею из пушек, они сбросили четыре каких-то предмета. Кристианна увидела огромные оранжевые шары, поднимающиеся в небо. Зенитный огонь прекратился так же внезапно, как и начался.

- Напалм. Они сбрасывают на город напалм, - пробормотал отец. Его желудок скрутило от страха при виде безобразных оранжевых шаров и того, что они олицетворяли. И все это время угли, падавшие на них, становились всё гуще и горячее.

Позади раздался очередной громовой раскат. Сначала Кристианна подумала, что ещё один бомбардировщик сбросил свой груз, но это был рушащийся дом. Хельсинки построен из камня, а камень не горит. Но дерево, краска, ткани внутри каменных зданий... Бомбы выбили окна в доме. Огонь свободно проникал внутрь и выжигал перекрытия. Каменные оболочки, лишённые связей, рассыпались. Она рискнула оглянуться и поняла, этот дом стоял на той же улице, где жили они. Их точно будет следующим.

Никто ничего не сказал. Они всей семьёй бросились бежать, расталкивая всех, кто попадался им на пути. Надо было как можно скорее уходить на запад. Впереди виднелся широкий проспект Маннергейма. Он должен защитить от огня. Хельсинки повезло. Снежная буря засыпала улицы, пламя на них остановятся. Но когда семья выбралась на проспект, он был переполнен людьми, бегущими на юг.

- Назад, назад! Ильмала горит. Пожары приближаются.