Войсковая разведка

— И это, конечно, тоже. От тебя так и несет человечиной. Подобные вещи нужно делать регулярно, если не хочешь погибнуть. Ну, с троллем подобное было не так важно, он лишен обоняния, а вот со всеми остальными — шансов у тебя нет. И проточная вода не скроет. Однако это не задание, а необходимая подготовка.

— Так в чем же задание?

— Посидишь в кустиках, полюбуешься на птичек, на зверушек… И пока не сможешь глядеть на мир их глазами, даже не думай возвращаться.

— Но… Как?

Оборотень пожал валунами плеч.

— Это у магов определенные школы. У оборотней же все индивидуально. Попробуй так же, как справился с троллем. Глядишь, получится.

— Но я не оборотень! — Мариш проигнорировал этот крик души, задумчиво жуя травинку. Наконец, сплюнув, выдал:

— Знаю. Не стоит так громко распространяться о своей ущербности. У каждого свои недостатки. Завтра с утра и начнем. Приходи пораньше.

После очередного отмокания в едучей, полной трав воде, тело было легким, практически невесомым. Дышалось легко и свободно, словно сброшен тяжкий груз — привычный и потому почти незаметный, ежедневно давящий на плечи и пригибающий к земле. Тяжелый, но настолько удобно устроившийся, что практически не причинял неудобств. Просто заставляющая смотреть в землю и скрипеть зубами тяжесть вдруг пропала, голова поднялась, жадно оглядывая прекрасный мир вокруг, а в теле поселилась легкость… Хотелось петь, хотелось обнять весь мир.

«А служители Единого уверяют, что на каждом — тяжкий груз вины, который тот обречен нести всю жизнь… Как же хорошо, что это всего лишь слова! Мир, в котором человек из-за постоянной ноши не смеет поднять голову… такой мир обречен на скорую погибель, просто потому, что не смеющие поднять головы не способны стать настоящими людьми, достойными сынами Творца».

Собственная мысль показалась насыщенной и высокопарной. Ладар тихонько, чтобы не напугать сидящую у воды белку, ухмыльнулся. Зверек, деловито возившийся у воды, тут же застыл, уставившись в подозрительный куст глазами-бусинками, весь в напряжении, как готовая сорваться в стремительном движении пружина.

Сипал замер, вглядываясь в темные кругляши маленьких глазниц. Попасть туда — не проблема, но как удержаться в сознании юркого, готового к отпору зверька? Тихонько скользнуть по тонкой нити небытия, оказавшись… в небольшой, полной орехов и лесных ягод норке. Оглядеться в поисках тонких нитей разума, окутывающих все в этом необычной месте… и чувствительно шлепнуться на пятую точку, распугав всю живность у водопоя.

Голова дьявольски болела. Испуганная белка, ощутив непривычное давление, скакнула в кусты, оборвав ментальную связь. Теперь, возможно, голова болела и у нее, но человеку от этого было не легче. Одно дело — редкие и простые нити разума тролля, и совсем другое — множество тонких ниточек лесной живности. Тут опять требовалось минимальное воздействие, недюжинное терпение и мастерство. Или дьявольская удача.

Отдышавшись, сипал попробовал еще. И еще. И еще. После очередного приступа боли его так скрутило, что он потерял сознание. Очнулся уже в хижине Мариша, обложенный вокруг головы пучками трав. Их сладковато-терпкий запах чуть дразнил, но прояснял сознание. Оборотень сидел напротив — и улыбался.

— А я уж стал удивляться, что за уникум мне попался. За пару уроков все схватывает! Даже боязно немного, не шпион ли магов мои секреты вынюхивать прибыл. Теперь вижу — нет. Это урок просто так, с наскока выполнить никому не удавалось. Нужно как следует подумать. Отдохни пока, поболтайся в учебном корпусе, пусть другие тебя потренируют. Ко мне через неделю возвращайся, не раньше. Там продолжим.

Ухмыляясь, лесовик развернулся — и растворился в чаще. А Ладар, кряхтя, стал подниматься. Нужно было возвращаться в учебные классы разведбата.

Каригал встретил его так, словно он отлучился на пять минут. Кивнув, договорил с остальными сержантами о чем-то своем и, неторопливо развернувшись, направился к тренировочным залам, на ходу бросив: «Смотайся и положи свои вещи, до обеда я позанимаюсь с тобой, а потом Ичелой проверит, чему ты научился».

Меч на уровне лица. Взгляд — глаза в глаза, забирая чужое внимание, не давая расслабиться и оценить обстановку. Чуть зрачки качнулись или расширились, и лезвие тяжело качается в сторону, заставляя противника напрячься, фокусируясь на лезвии и глазах. Мягкий, пружинистый шаг вправо. Глаза противника метнулись в сторону, но лезвие вновь качнулось, гипнотизируя, заставляя не отрываться от прищуренных глаз. Шаг влево… вновь неуверенный взмах ресниц — и тонкое лезвие опасно качается, не позволяя оценить обстановку. Еще небольшой шаг назад, увлекая противника за собой. Тот, уже во власти поединка взглядов, слепо шагает следом, его положение становится неустойчивым… Прыжок, удар! Дзынь, бам!

Меч сипала, несмотря на кажущуюся победу, отлетает, но и сержант торопливо разрывает дистанцию, приходя в себя. Оружие в его руках подрагивает.

— Это что-то новенькое. Откуда?