Воительница Лихоземья

Но они с Айриком сейчас в Лихоземье, а это значит, что их родители потеряли обоих сыновей сразу после их инициации. Мне внезапно стало интересно: они отреагировали на изгнание так же, как мой отец? С разочарованием и внезапной ненавистью?

– Родители Айрика – самые щедрые из всех известных мне людей, – продолжает рассказ Сорен. – В раю у Рексасены их ожидает самый роскошный дворец.

Эта фраза служит ответом на мой вопрос. Они не возненавидели своих детей. Наверное, ребятам было гораздо сложнее покидать деревню, оставляя за спиной мать с отцом, которые любят их, несмотря ни на что.

– А у тебя большая семья? – спрашивает Сорен в свою очередь. – Я слышал только про твоего отца.

Его корзина доверху полна, и теперь мой компаньон кладет ягоды прямо в рот. Я делаю то же самое. Никто из нас даже и не думает возвращаться в свои убежища.

Вместо этого я рассказываю ему о своих сестрах. Их я по крайней мере могу вспоминать без горечи, лишь с острым желанием увидеться снова.

– Шесть дочерей! – восклицает Сорен. – Ваш отец наверняка безмерно вами гордится!

Сначала мне кажется, что парень шутит, однако потом я понимаю, что он говорит серьезно. Он на самом деле считает, что отец должен гордиться такой большой семьей.

– Он гордился бы, если бы мы были сыновьями, – слова вырываются у меня помимо воли.

– Не может быть! Ты очень хорошо описала сестер, и они все кажутся замечательными людьми.

– Так и есть, но отец просто одержим идеей о передаче своего наследия. Он считал меня своим последним шансом передать бразды правления деревней и продолжить воинскую династию. А я его разочаровала…

Я собиралась сказать «подвела», но на самом деле это не я его подвела. Меня подставили.

– Тяжело такое слышать, – шепчет Сорен. – Похоже, Торлон – отличный воин, но никудышный отец.

Я не ожидала услышать эти слова из чужих уст, но я сердцем чувствую их истинность.

– Да, я именно так его бы и описала. – Я внезапно замечаю, что солнце уже садится. – Мне пора возвращаться. Не следует оставаться без укрытия, когда стемнеет.

– Может быть, я сумею тебя убедить перебраться к нам с Айриком?

Я даже не пытаюсь смягчить отказ.

– Нет, – мой моментальный ответ почему-то кажется ему забавным.

– Ну что ж. Тогда не забудь свою корзинку, – он кивает в сторону плетенки с ягодами.

– Это твоя корзина.

– Значит, принесешь ее, когда разделаешься с содержимым.

Я с трудом удерживаю улыбку. Отлично разыграно, Сорен. Просто замечательно.

Глава 10

Мне как раз хватает времени расставить капкан и вернуться в свою маленькую крепость до наступления темноты. Корзину с ягодами я забираю с собой внутрь, чтобы голодный хищник их не учуял.

На следующее утро я иду проверить ловушку и убеждаюсь, что механизм сработал просто идеально. Металлические пластины цепко удерживают мертвого вальдезавра, который, должно быть, умер от потери крови.

Я также понимаю, что предупреждение Сорена насчет размещения капкана было крайне разумным.

Зираптор уже отгрыз моей добыче голову.

– Эй!

Зираптор разворачивается ко мне и облизывается. Затем поднимает морду и издает воинственный клекот. Я с размаха обрушиваю секиру прямо на разверстую пасть и сношу верхнюю часть головы хищника.

На всякий случай отрубаю остаток вторым взмахом, а затем осматриваю учиненный разгром. Мне удалось выбить монстру почти все клыки. Я поднимаю несколько с земли и внимательно разглядываю. Длиной с мой палец, но гораздо шире. Концы за-остренные, но я не рискую проверять насколько, так как они наверняка покрыты ядом. Если неосторожно задеть ими кожу, то я буду корчиться на камнях, потеряв контроль над телом.

Я ссыпаю клыки в карман. Отличная получится подвеска. Может, даже принесет мне удачу.

Затем мой взгляд падает на испорченное мясо, и я недовольно морщусь. Я открываю капкан, вытаскиваю небольшого вальдезавра и уже собираюсь выбросить его под куст папоротника, но останавливаюсь.

Мне приходит в голову идея, каким образом можно использовать отравленную тушу. Я привязываю ее к мешку, переставляю в другое место и снова устанавливаю капкан, а затем направляюсь к логову бога.

* * *

Со своего привычного места я наблюдаю за пещерой. Я уже поместила принесенного с собой вальдезавра на запланированное место. Сначала я переживала, что мертвое чудовище не сможет проникнуть за невидимый барьер, но после моего броска оно благополучно пролетело через преграду, не встретив сопротивления, и приземлилось внутри затененного устья пещеры.

Пераксоло не услышал глухого удара либо просто не стал выяснять его причину. Я понадеялась, что он далеко от входа и чем-то занят.

Что может бог делать в течение дня?

Пересчитывать драгоценности?

Нет, ведь он даже не забрал их с собой после возвращения со сбора Дани.

А может, он наслаждается болью и страданиями, которые причиняет смертным, забирая их последнее добро. Это больше похоже на правду.

Какое-то время я обдумываю возможность того, что он буквально питается болью людей. Если это так, то у меня явно не получится уменьшить источник его питания в ближайшие годы.