Войти в ту же реку

Снег высокой периной покрыл степной простор, до весны похоронив щетину ковыля. Петляя по «полям», оставляли за собой траншею в снегу. Деду хорошо! Вон как в унтах своих вышагивает, кажется, ему эти сугробы нипочем. Вместо кожуха сегодня он куртку на себя надел, через плечо на лямке чехол с ружьем свисает. Каретникову хуже. Во-первых, обувь «городская» – другой в доме нет, во-вторых, тяжеленный рюкзак именно он тащит. Зенит без устали наматывает круги вокруг хозяев, не может толком понять, куда и за каким лядом люди поперлись по снежной целине.

– Ф-фу-х! Дед, зачем собаку с собой взяли?

– Пригодится. Да и застоялся он во дворе. Пускай побегает.

Вдалеке едва виднеются городские окраины. Да и то не жилой сектор, а какие-то государственные постройки. Вон то, совсем по левому краю серым бетонным забором «отсвечивает», железнодорожное депо. Это что, дед всегда так блукает, когда на «охоту» выходит? Где тут можно кого спрятать? Степь, словно стол бильярдный! Да нет, правее от них горка видна. Может, скифский курган? Их в Донбассе много. Хотя пригорок маловат для скифского захоронения, те пообъемнее и покруче будут.

– Слушай! Я по прошлой жизни не помню, чтоб ты куда-то выезжал, когда я в десятом классе учился.

– Может, не заметил? Или значения не придал?

– Сто процентов. На каникулах оба дома просидели. Ты второго января ногу еще сломал, до самого марта в гипсе прошкандыбал.

– Ну, значит, «рвануло» не в моей зоне ответственности.

– Может, вообще ничего не было?

– Сомневаюсь. Рождество на носу.

Дед остановился, повернувшись лицом к Каретникову. Овчарка, видно тоже подустав, улеглась в снег у ног старого. Высунув язык и дыша, запыхавшись, уставилась на молодого хозяина.

– Один раз в тринадцать лет почитатели сатаны на землях Русколани, по теперешнему входящих в СССР, думают, что имеют возможность изменить расстановку сил. Могут стать сильней, могущественней, чем есть, выпустив на свет божий своего покровителя и хозяина. Для этого им нужно провести обряд с похищением будущей жертвы для своего господина. Человеческой жертвы, не замаранной даже малым грехом. Поэтому дети пропали. Что обряд успешно прошел, я еще вчера по взрыву понял.

– Тряхнуло слегка. А Рождество?

– Накануне праздника «колдуны доморощенные» на жертвеннике могут умертвить ребенка и провести вторую часть обряда. Не сможем помешать, пропадут дети.

– Так ментам бы их связи сдали.

Дед понял.

– Сдавали. Милиция к этим типам относится несерьезно. Последний раз полтора десятка деятелей за якобы эстетические безобразия по пятнадцать суток получили. Метлами и лопатами снег побросали-помели и из каталажки в добром здравии вышли.

– По-умному подставить не смогли.

– Нам интригами заниматься некогда, дело делать нужно, а дураков на Руси во все времена хватало. Отдохнул? Пора идти.

– Подожди. Еще вопрос. Почему тебя, старика, на такое дело нарядили? Вдруг по старости справиться не сможешь?

– Справлюсь. Обязан справиться. Да и не один я. Просто к эпицентру ближе всех оказался. Сейчас из Белоруссии, из Западной Украины бояре-спасатели в наш город торопятся попасть. Среди семей боярских только три из всех имеют навыки, силы и знания в борьбе против сатанистов, а если потребуется, то и против настоящей колдовской братии. Если таковая действительно найдется.

Двигались медленно, в иных местах утопая по пояс в снегу. Пес не дурак, видя такое дело, пристроился позади хозяев. Шедший первым Михаил обернулся, уточнил мучивший его вопрос:

– Зона твоей ответственности большая?

– Х-хэ-х! – Встал, отдышался, ответил любопытному внуку: – Не маленькая. Юго-восток Украины. Юго-запад России, до Липецкой области. Раньше меньше значилось, но в последнюю войну сразу три рода сгинули. Пришлось расширяться.

Каретников присвистнул. Ни фига ж себе! Дед, отвернувшись, параллельно земле вытянул вперед правую руку с раскрытой от себя ладонью, как антенной-пеленгатором повел ею по округе. Стопорнулся в направлении именно «кургана». Шагнув, меняя направление, тем самым заставляя собаку подняться на ноги, позвал внука:

– Идем.

До места, слава богу, дочапали. Курган вовсе и не курган никакой. Так, маленький террикончик, засыпанный снегом. А вот рядом с его подножием провал, своей чернотой, казалось, уходивший в бездну. Если б не степь и не открытый шурф, можно было подумать, медведь берлогу образовал. Парило из глубины ямы на морозе нехило. Влажная дымка курилась над самой поверхностью снежных заносов.

– Вот оно! – изрек дед.

– Что?

– Шурф. Нам вниз предстоит спускаться.

– Ты уверен?

Вместо ответа дед встал у самой кромки провала, над жерлом, из руки выпустил изумруд на нити. Камень, заискрившись, в спокойном состоянии повис «над пропастью», никуда не отклоняясь.

– Уверен. Потроши рюкзак. Доставай веревку, фонари. А я пока ружьишко соберу.

Приготовились к спуску быстро. Дед, утаптывая снег у шурфного лаза, наткнулся на железку, торчавшую в земле, чуть не споткнулся об нее.

– Порядок, есть к чему прицепиться!

– Веревки-то хватит?

– Будем надеяться.

– Во-во! У нас, у русских, всегда так. Все на «авось» рассчитываем!