Войти в ту же реку

На Станиславского повернули, рынок объезжают. О! Подтормаживает. Перед собором, между улицами Московской и Станиславского, небольшая Соборная площадь, где и припарковались.

– Выходим.

Кроме самого храма, на огороженной кованым забором территории имелась церковь поменьше, а в самом комплексе подворья несколько служебных зданий, церковная лавка, магазины, даже типография. Все мельком, почти на бегу рассмотрел.

– Нам не туда! – поправил сопровождающий. – Направо под арку.

Понял, не дурак! А то уж грешным делом подумал, что на исповедь к православному батюшке поволокут. Смешно бы было. Оказалось, всего лишь через заднюю калитку путь сократили.

Сюда, что ли? В раритет купецких чаяний?

Двухэтажное здание старой постройки с цокольным этажом, по прошествии пары веков до половины, почти по оконца ушедшим в грунт, впустило обоих в один из двух «подъездов». Это даже не «сталинка», что-то иное. Вспомнилось, в той же старой Коломне таких домов еще полно. Здесь даже аура иная, дышится по-другому.

– Верхнюю одежду туда сбрось, – озвучил дальнейшие действия попутчик, указав на стол у стены. – Поднимемся на второй этаж.

По скрипучей лесенке поднялись в большой холл.

– Здравствуйте! – поздоровался первым.

В холле расположились пятеро человек, все одним миром мазаны. Сразу бояр в них признал. По лицам видно, что бойцы, прошедшие «горячие цеха» в профессии, да и глаза выдают. Возраст у всех разный. Кому за сорок перевалило, кое-кто на третьем десятке задержался, но один был чуть постарше него. Видать, тоже перевертыш, не слишком давно оборотившийся. Четверо на ногах ожидали, а вот пятый в кресле сидел. Колоритная личность. Мужчина в возрасте, со шрамом на обожженном лице в черных очках. Он и ответил за всех присутствующих, явно прислушавшись к интонации и голосу Михаила:

– Здравствуй, боярин из рода Будая…

Слепец, что ли?

– …Подходи поближе. Стул ему дайте…

Выходит, это Каретникова именно к нему везли. Зачем?

– …Присаживайся.

Стул напротив поставили, почти рядом с неизвестным пока персонажем. Присел. Умостился, разглядывая основного в непонятной компании. Остальные молчали, лишь наблюдая за «гостем». Хозяин представился:

– Можешь называть меня Виктором Игнатьевичем. Дай-ка мне тебя рассмотреть.

Подался вперед, протянул обе руки к Каретникову и на ощупь прошелся пальцами по лицу. Удовлетворенно хмыкнул, снова принимая прежнее положение тела. Произнес фразу, которую Михаил не понял:

– Феникс, птица, которая не погибает в огне. Она сгорает, а потом вновь возрождается.

Звучит как пароль. Только непонятно, к чему эта фраза из уст слепого прозвучала. И что он должен ответить? И вообще, что происходит? Его явно с кем-то спутали. Старый перец, не дождавшись ответа от так и молчавшего Каретникова, «глядя в бездну» черных очков, проронил с ноткой разочарования в голосе:

– Левон, глянь нашему гостю на спину.

Вот тут ребята зашевелились, словно две капли ртути перетекли к его тушке. Как в капкан взяли, придержав за обе руки, а сопровождавший его «весельчак» заголил на спине свитер и рубаху. Изрек:

– Чисто!

На лице слепого дрогнул мускул под шрамом.

– Ошибся, значит? Но как…

Михаил посочувствовал:

– Бывает. А кого разыскиваете?

Слепой предводитель распорядился:

– Левон, молодого человека отвезешь, куда скажет. – Попрощался с Каретниковым, кажется, до обидного быстро потеряв к нему интерес. – Всего хорошего, боярин. За беспокойство прости старика.

– Чего уж там… И вам не хворать. Всего доброго!

Чего хотел слепец, так и не понял, лишь сам для себя решил все деду рассказать. Старый умный, может, на сей счет что и подскажет…

Старший из четверки, подойдя к окну, выглянув через стекло, наблюдал, как Левон с гостем по пешеходной дорожке удаляются в сторону храма. Обернувшись, спросил слепого:

– Рядче, зачем он тебе?

Слепой повернул лицо на голос, отвечать не спешил. Виктор Игнатьевич слыл у представителей своего рода человеком крутой закалки, большого ума и несгибаемой воли. Вернувшись с войны инвалидом по зрению, ну это для советских структур власти, он возглавил поредевшую родовую общность, стал «Рядящим», по-иному – родоначальником. За тридцать с лишним лет смог вернуть роду полагавшееся место среди Бусовых Бояр. Другой раз приходилось через колено ломать отвыкших от дисциплины в разоренной стране родичей. Великая Отечественная обожгла молодые души, пока отцы и деды воевали. Пришлось железной рукой восстанавливать родовые правила и устои. Иной раз плетью на спине «писать» закон русколан, гласивший:

– Всякий в роду направляет свои деяния на процветание рода, на умножение его добра, на усиление его крепости, на умножение его многолюдства.

– Главная цель в жизни родича – защита Руси и процветание и приумножение рода.

– Следует помнить каждому – самое главное в жизни – это сама жизнь. Превыше жизни может быть только Долг перед Русью и родом.

– Слово Главы рода не обсуждаемо и непререкаемо, ибо Рядче заботится о роде всём.

– В тяжкую годину хранить младость и старость рода.

– Всякий род обязан чтить своих богов и предков.