Вокалистка

Вот Антон подходит к квартире Грушиных, трогает дверь — не заперта. Его никто не встречает, но внутри звучит музыка, как было обещано. Заинтригованный Антон идет в спальню, по пути скидывая одежду, как просила Лара. Наверняка, он улыбается, чувствует прилив сил, его заводит любовная игра. В мыслях он — могучий лев, вышедший на охоту, где-то там, в складках постели его ждет добыча — гибкая, дрожащая дева.

А вот к дому прибывает Лариса. Она приезжает на такси, замечает у подъезда знакомые «жигули», светится от счастья и спешит домой. Там ее ждет новый поворот в жизни.

Антон тем временем заходит в спальню, он полностью раздет, в постели его ждет женщина, и возбужденный лев с рычанием бросается на нее. Крик недопонимая сменяется немой сценой. Лариса вбегает в спальню и видит на кровати маму в пеньюаре и обнаженного Антона. Несколько секунд она в шоке, потом срывается на крик отчаяния.

Дальнейший ход скандала Сану не интересует. Она прекрасно понимает обманутую девушку, и сама готова выть от душевной боли.

Она вернулась в звукооператорскую комнату, посмотрела на вращающийся диск, шуршащие кассеты и все остановила. Этот этап в ее жизни закончен.

Оставить записку? Разве немыми словами передашь настоящие чувства.

После минутного раздумья, Сана вставила в магнитофон чистую кассету, нажала кнопку записи и взяла в руки микрофон. Она представила перед собой любимого человека, которому безгранично доверяла, и захотела высказать все, что накопилась в ее страдающей душе. Слова не потребовались, боль выходила из нее в виде музыкального крика.

Самородов выбежал из подъезда, застегивая одежду. Хорошо, хоть джинсы удалось надеть и куртку накинуть. Остальные вещи Лариса разорвала, а в ответ на его жалкий лепет расцарапала ему лицо.

Как такое могло произойти? Почему это случилось? Он ничего не понимал. Ясно одно — Лариса Грушина для него потеряна, сбыт в центральной гостинице тоже. Девушка так обижена, что не уймется. Через своего папочку, не последнего человека в городе, она обрубит ему все выгодные каналы сбыта.

Слава богу, что деньги после сберкассы остались. И у него есть чудо — Уголек, с которой можно провернуть новое дельце в Новосибирске. Чтобы сделать ее послушной, надо возобновить с ней близкие отношения. Это просто, она души в нем не чает.

Самородов приехал в театр и поднялся в свою комнату со звукозаписывающей аппаратурой. Саны там не было. На стуле он с удивлением обнаружил двухштырьковую отвертку. Он прятал редкий инструмент в полой ножке стула, и знал об этом только он и никто больше. Как отвертка здесь оказалась? Антон похолодел.

Тайник в ножке стула отнюдь не самый главный в его комнате. В одном из блоков аппаратуры, похожем на все остальные: с тумблерами, рычажками и горящими индикаторами — он хранил украденные деньги. Он сам подготовил блок, выкинул все лишнее, оставив трансформатор и провода, подключенные к индикаторам. В освободившемся пространстве помещалась коробка из-под кассет, заполненная пачками купюр. Блок можно было вскрыть только двухштырьковой отверткой. Антон был осторожен, пользовался тайником, заперев дверь, и никому о нем не рассказывал.

Надо проверить! Он схватил отвертку и наклонился к блоку-тайнику. Все винты с двумя дырочками в шляпках затянуты — это хорошо. Может, отвертка просто выпала из стула, когда Сана его переставляла?

Антон открутил секретные винты, поддел панель прибора и потянул на себя. Слава богу, коробка на месте! Он сел на стул и закурил, чтобы успокоиться — зря волновался, никто не может знать о хитром тайнике. Примяв окурок в пепельнице, Антон выдернул коробку из тайника, и тут же его сердце екнуло — картонка оказалась слишком легкой.

Он откинул крышку — внутри никаких денег, ни единого рубля! На дне покоилась одинокая компакт-кассета. Антон тупо смотрел на нее, ничего не понимая. Потом вставил кассету в магнитофон и включил. Тишина. Прибавил громкость до максимума — ничего.

И тут он сообразил, что кассету надо перемотать на начало. В следующую минуту он услышал голос Саны. Она исполняла тот самый вокализ с диска «Pink Floyd». На этот раз она не подражала оригиналу, а превосходила его. Ее пение было похоже на крик отчаявшейся души, в нем было все — пронзительная боль, щемящая нежность и сладкий восторг. Ее голос заполнил комнату подобно урагану с грозой и молниями.

Потрясенный звукооператор пришел в себя, когда запись закончилась. Сана обращалась к нему, взывала без слов, исполняя только гласные звуки, но он все понял. Он догадался, что произошло сегодня у Грушиных, и у кого теперь его деньги.

Антон сбежал в подвал, перепрыгивая через несколько ступенек, распахнул дверь каморки, где обитала уборщица, и увидел пустую комнату. На вешалке не было одежды, а из-под кровати исчез чемодан, с которым девушка когда-то приехала в город. Теперь ее нет. Она забрала с собой даже плакат с видом южного моря.

12