Вокруг Чехова

мыслей, столько новых и оригинальных суждений и так характеризовавшая Чехова как

мыслителя, прекратилась совсем. Литература, суд, управление, общественная жизнь – все,

что глубоко захватывало Антона, вызывало в нем живой интерес, находило отражение в

переписке его с Сувориным.

Сын простого солдата, сражавшегося при Бородине {178} Суворин выдержал

экзамен на звание

Мих. П. Чехов в усадьбе Линтваревых «Лука».

Фотография 1890 г. {179}

приходского учителя и занимался педагогией в уездных училищах Боброва и Воронежа.

Но влечение к литературе заставило его писать то стихи, то прозаические пустячки и

помещать их в разных столичных журналах, пока наконец он не сделался в начале

шестидесятых годов постоянным сотрудником в «Русской речи», издававшейся известной

графиней Салиас, и не переехал в Москву. Он очень любил вспоминать об этом времени и

часто мне о нем рассказывал. Он имел привычку во время таких рассказов ходить взад и

вперед по комнате, и я помню, как я уставал, следуя за ним, но всегда слушал его с

большим удовольствием. Он рассказывал очень образно, с тонким юмором, пересыпая

свою речь удивительными сравнениями, и часто делал отступления в сторону, так как его

то и дело осеняли все новые и новые мысли. Он рассказывал мне, как, приехав в Москву,

он попал в самую тяжкую бедность. Надежды на литературный заработок, который

обеспечил бы его в столице, не оправдались, и ему пришлось поселиться не в самой

Москве, а за семь верст от нее, в деревне Мазилово, и каждый день босиком, для

сбережения обуви, ходить в город в редакцию. Когда забеременела у него жена и не было

даже копейки на акушерку – а роды уже приближались, – он пришел в отчаяние и, не

достав денег, в бессилии опустился на лавочку на Сретенском бульваре. Далее я буду

писать уже со слов моего брата Антона Павловича. Когда Суворин сидел на лавочке,

какой-то молодой человек с большой папкой под мышкой подсел к нему. Они

разговорились. Молодого человека тронуло его положение. Он полез в карман и вынул

оттуда пакет с пятью сургучными печатями.

– Вот маменька прислала мне пятнадцать рублей, – сказал он. – Я их только что

получил в почтамте. Если хотите, возьмите их. {180}

Это было находкой для Суворина. Чтобы не остаться в долгу, он спросил у молодого

человека, кто он и как его зовут.

Это оказался В. П. Буренин, тогда еще только ученик Училища живописи, ваяния и

зодчества, а впоследствии известный памфлетист и критик «Нового времени».

Из Москвы А. С. Суворин переехал в Петербург, где сделался ближайшим

сотрудником коршевских «С.-Петербургских ведомостей» и писал там под псевдонимами

«А. Бобровский» и «Незнакомец». Это был самый пышный расцвет Суворина как

журналиста. Его фельетонами зачитывались. В них он, как говорится, бил не в бровь, а

прямо в глаз, за что и был приговорен на целые полгода к тюремному заключению. От

него доставалось всем сильным мира сего, при этом он так искусно обличал их, что трудно

было к нему придраться. Газета «С.-Петербургские ведомости» была казенной, и

исключительно из-за фельетонов А. С. Суворина ее отобрали от В. Ф. Корша, передали

другому арендатору (за взятку) и отстранили от нее «Незнакомца». Тогда он перешел в

«Биржевые ведомости» и стал продолжать там свои воскресные фельетоны. Это

продолжалось до 1875 года, когда вдруг вспыхнуло на Балканском полуострове

Герцоговинское восстание, втянувшее затем Россию в русско-турецкую войну. За очень

небольшую сумму А. С. Суворин купил право на издание газеты «Новое время», поручил

все дело жене, а сам отправился корреспондентом на войну. Проникнув в штаб сербского

князя Милана, он завязал там отношения и стал из первых же рук получать мельчайшие

подробности сражений и посылать их для напечатания в свою же газету «Новое время».

Жена отправляла ее прямо в пачках на войну, и там ее расхватывали в розницу свои же

офицеры-русские в какие-нибудь полчаса. Только из нее они узнавали подробности тех

сражений, в которых участвовали, а часто даже {181} и то, остались ли они победителями

или были побеждены. Это и было залогом успеха газеты. Не прошло и пяти-шести лет, как

уже определилось, что главными подписчиками стали военные и чиновники, и благодаря

этому газета мало-помалу стала приобретать свойственный ей специфический характер.

Между тем Суворин стал стареть; сделались взрослыми его дети от первой жены и

овладели газетой целиком. А. С. Суворин почти отстранился от нее, выступал в ней только

в пламенных «Маленьких письмах», в которых все еще можно было узнать прежнего

«Незнакомца», и весь ушел в изучение эпохи Смутного времени, в беллетристику,

историю литературы и в драматургию. В это-то время и познакомился с ним Антон Чехов.