Вокруг Чехова

Ницца или Ялта, но ехать снова за границу ему не хотелось, и он предпочел Ялту,

рассчитывая, что, быть может, он зимою улучит время и съездит ненадолго в {285}

Москву, где должна была идти его «Чайка» в Художест-

Ялта. Дом-музей А. П. Чехова. Рисунок С. М. Чехова. 1948.

венном театре. Его выбор оказался удачным. Осень и зима в Ялте были превосходны, и он

чувствовал себя там отлично. Но в октябре нашу семью постигло несчастье. Наш отец

приподнял в Мелихове с полу тяжелый ящик с книгами, и у него произошло невправимое

ущемление грыжи. Пока по отвратительной грязной дороге его довезли до станции (13

верст), пока три часа везли в поезде в Москву и пока поместили в клинику, кишка у него

омертвела, и явилась необходимость вскрывать брюш-{286}ную полость131. Отец не

выдержал операции и умер. Мы похоронили его в Новодевичьем монастыре, и я, мать и

сестра с грустью возвратились в Мелихово. Я прошел по пустынным комнатам. Брата

Антона нет – он в Ялте; отца нет – он в могиле; «прекрасной Лики» тоже нет – она в

Париже. Даже нет нашего вечного друга А. И. Иваненко – он навсегда уехал к себе на

родину. Опустело наше Мелихово! Точно один отец занимал весь наш дом, – так

почувствовалось в Мелихове его отсутствие.

Затем вскоре Антон Павлович уведомил сестру, что он купил в Ялте участок и будет

строиться, чтобы иметь место, где зимовать. Участок этот был приобретен далеко от

Ялты132, бок о бок с татарским кладбищем, весь заросший корявым, выродившимся

виноградником. На Марию Павловну, когда брат Антон повез ее туда, чтобы показать ей

свою покупку, участок произвел угнетающее впечатление. Как мне говорил живший тогда

в Ялте бывший певец оперы Усатов, служивший там по городским выборам, этот участок

непрактичному Антону Павловичу просто «всучили». Тогда он не был включен ни в

водопроводную сеть, ни в канализацию, и первые три года жизни на нем пришлось

довольствоваться дождевой водой, а молодой сад поливали помоями из-под умывания.

Началась постройка. Предполагалось истратить тысяч около десяти, большую часть

которых решили взять из кредитного учреждения под залог самой постройки, но, пока дом

строился, появились деньги из других источников133, и на заглохшем пустыре в Аутке134 по

проекту Л. Н. Шаповалова была выстроена прекрасная дача, в которой каждый камень,

каждое деревцо говорят о созидательном таланте Антона Павловича и его сестры.

Писатель проводил на постройке целые дни. Свозили камень и известку, турки и татары

копали землю, а сам {287} Чехов с педантизмом хирурга сажал деревья и с отеческой

любовью следил за каждым новым побегом.

В январе 1899 года у Антона Павловича начались переговоры с Марксом о продаже

его произведений этой фирме на вечные времена. Переговоры эти закончились тем, что к

Марксу перешло все право издания сочинений писателя за 75 тысяч рублей и право на

будущие произведения по особому тарифу. К сожалению, уплата этих 75 тысяч была

рассрочена на три срока, и Антон Павлович не почувствовал себя богатым. Строился

ялтинский дом, были долги, необходимо было рассчитаться с А. С. Сувориным, и от

первой получки скоро не осталось ничего. До второй получки пришлось доставать денег

под обязательство, и Антону Павловичу стало казаться, что над ним выросла большая

фабричная труба, в которую должно было вылететь все его благосостояние.

Дом еще не был готов, а зима 1899 года в Крыму была чрезвычайно суровая. Холод,

снег, морские бури и полное отсутствие близких по духу людей утомили писателя. Он стал

тосковать. По словам сестры, его неудержимо потянуло на север, и ему стало казаться, что

если бы он переехал на зиму в Россию, в Москву, где с таким успехом шли в

Художественном театре его пьесы и где все для него было так полно интереса, то для его

здоровья это было бы не хуже, чем в Ялте. Но, против воли, пришлось примириться с

жизнью в Аутке. А эта жизнь уже и со своей стороны стала предъявлять к нему свои

права: как местный житель, он был избран в члены попечительского совета женской

гимназии, и при этом еще приходилось выносить и много душевных волнений из-за

чахоточных больных, которые со всех концов России стали обращаться к нему с

просьбами устроить их в Ялте. А те, которые приезжали сами по себе, были так бедны, что

кончали в Ялте свою жизнь в невозможных условиях и в тоске по родине. Приходилось

подумать и о них. Ан-{288}тон Павлович хлопотал за всех, печатал воззвания в газетах,

собирал деньги и посильно облегчал их положение. Между прочим, он тогда пожертвовал

500 рублей на постройку школы в Мухолатке135.

Весною его неудержимо потянуло на север, и 12 апреля он прибыл в Москву, а затем