Вокруг мира на 80 поездах. 72 000 километров новых открытий

В это время в поезд запрыгнул мальчишка с куриной ножкой и пакетиком липкого риса в руках и стал оглядываться вокруг, чтобы найти себе место. Я решила воспользоваться возможностью пересесть так, чтобы лучше слышать мистера Валию, и предложила мальчику свое место, а сама села спиной к говорящим и сползла максимально низко на сиденье, чтобы меня не было видно. Послышался гудок, за которым последовал комично звучащий звонок, и поезд начал свое путешествие в Бангкок. За грохотом колес я слышала, что мистер Валия затих, и была вынуждена искать другие поездные развлечения. Это не заняло много времени, я увидела, как мать вытащила щипцы для ногтей промышленного размера, забросила ногу своего сына себе через колени и начала стричь ему ногти на ногах. Меня обычно веселит тот факт, что азиаты не видят грани между домом и общественным транспортом, превращая полки для сна в обеденные столы, а сари – в колыбели; меня одновременно завораживал и отталкивал вид шелухи и скорлупы, разбросанной вокруг сидений. Нанесение макияжа и расчесывание волос в общественных местах было вполне терпимым зрелищем, но подстригание ногтей, конечно, не относилось к категории терпимого восприятия. Впрочем, окружающим пассажирам было абсолютно все равно, они смотрели в окна на цапель, пробирающихся через заболоченные поля. День был влажный и серый, земля и воздух пропитались водой, а мы продвигались вперед, на запад. Вскоре на поезд обрушился ливень, он забарабанил по крыше, и пассажиры тут же бросились поднимать ставни. Я переместилась на другое место, где могла прислониться к окну и наслаждаться теплом летнего дождя и терпким запахом влажной почвы.

На своем новом месте я находилась по диагонали от собеседника мистера Валии, невзрачного мужчины со впалыми щеками, в клетчатой рубашке и винтажной армейской кепке. Он съежился в самом дальнем углу своего сиденья и держался за подоконник, как потерянный ребенок.

– Я всегда рад пробовать разные новые штуки, – сказал он, бросая взгляды на дикую траву за окном, которая по высоте почти сравнялась с поездом.

– Лучшее, что вы можете делать, – это заботиться о себе. Если вы ведете правильный и здоровый образ жизни, то и тело будет здоровым изнутри. Химиотерапия – это отравление тела химикатами. Химикаты уничтожают вас.

– Что бы вы посоветовали попробовать?

Я хотела побольше узнать о степени осведомленности мистера Валии в области онкологии и наклонилась вперед. Увидев мое лицо, он заявил, что у него болит голова, и закрыл глаза, а женщина начала растирать ему виски. Американец вытащил банку с тигровым бальзамом из рюкзака и предложил его мистеру Валии, который приоткрыл один глаз и посмотрел на него так, как будто ему только что предложили нечто крайне отвратительное.

– Мы травники, – сказал он, когда женщина достала похожую баночку с бальзамом. – Мы знаем все их свойства и производим собственные лекарства. Вы не найдете ничего подобного на рынке. – Женщина, которая оказалась женой и деловым партнером мистера Валии, открутила крышку и объяснила, что бальзам содержит мед, куркуму и перец, и начала растирать его по ногам мужа, которые, судя по всему, и были причиной его головной боли. – Но я могу продать вам все, что только требуется. Уверяю вас, наши лекарства могут справиться с любым недугом.

Прекрасный аспект путешествий в поезде – это бартерные отношения между пассажирами. Они делятся друг с другом едой, совместно оставляют чаевые, дают друг другу советы, охраняют вещи, и таким образом рождается доверие, характерное только для железнодорожного транспорта. Но этим доверием нельзя злоупотреблять. Как и масонское рукопожатие, это взаимодействие на борту поезда должно происходить исключительно во благо всех заинтересованных сторон. Мистер Валия же не соблюдал это золотое правило. Если бы специями действительно можно было вылечить рак, я с готовностью сама помассировала бы его ноги.

Услышав достаточно, я вернулась к Джему, который сидел со скрещенными ногами и жевал липкий рис со свининой в сладком соусе, которые он купил у хромой женщины в городе. Несмотря на малайзийское прошлое, Джем все же воспитывался в Суррее в английской традиции, что сыграло ключевую роль в становлении его чопорности и учтивости. Все-таки большинство людей предпочитает проводить время в уюте своих домов, и мне было приятно видеть, что он смог обрести истинную зону комфорта и научился расслабляться везде, куда бы мы ни попали. До сих пор самое длинное путешествие на поезде, которое случалось в его жизни, продлилось от вокзала Кингс-Кросс до графства Йорк, но сейчас он был счастлив, проводя час за часом в поездах, где вероятность схода с рельсов была гораздо выше, чем вероятность прибытия в пункт назначения, а из развлечений было только то, что предлагалось на борту.