Вокруг пальца – 2. Пальцем в небо

– Я сам, – заявил он, шагнул вперёд и упал лицом в ковёр.

За его спиной оказался водитель и среднего роста молодой мужчина с большим носом, беспорядочной лохматостью на голове, слегка прикрывающей уши, и с намёком на желание вырастить бороду. Обычный такой, в джинсах и куртке.

Мы одну тысячную секунды посмотрели друг на друга, и я кинулась к Джеку.

– Что с тобой?! Ты живой?! Родненький! – по-русски последнее слово, от страха за него.

Мне в лицо пыхнуло, как из спиртовоза, и любимый мужчина, чуть поворочавшись на ковре, приподнял голову и заявил:

– Радненки – это вообще не честно, – и упал щекой на край ковра.

Моё сердце рухнуло в живот. Джек захрапел. Ах ты ж сволочь!

Ещё стоя на коленях рядом, я сурово свела брови и уткнула руки в боки. Водитель Коста и сам плохо скрывал недовольство. На его штанине отпечаталась подошва здоровенного башмака. Узнаю медвежий размер. Глянула на незнакомца, тот виновато улыбнулся и развёл руками.

– Собутыльник? – рявкнула я.

Кажется, гневный бас не сочетался с образом меня в маечке на бретельках и пижамных штанах с мишками. Оба «доставщика» моргнули. Незнакомец неуверенно мотнул головой.

– Так, – прорычала я, – переложите мистера Рэндалла на диван. Без ботинок. И пальто снимите.

Мужчины поднапряглись и перетащили храпящий куль в костюме от Хьюго Босс на наш безразмерный диван. Куль недовольно пробурчал что-то на испанском, забросил ногу на спинку, рука свесилась на пол. Балет… Ёперный. Что ж, посмотрим, как он утром у меня затанцует! Главное, живой и целый. До встречи со скалкой.

Коста коротко попрощался и зашёл в лифт. Лохматый мужчина ещё раз виновато улыбнулся и протянул мне руку для рукопожатия.

– Я – Филипп Монпелье, друг Коба. А вы, как я полагаю, Сандра? – и милейше добавил: – Очарован.

– Да, я – Сандра. – От меня улыбок не дождётся. – Кто такой Коб?

– Ну как? – растерялся мистер Монпелье. – Джек, Джакобо, Коб…

– Ах, ясно. – У меня на макушке сейчас можно было яичницу зажаривать, так я кипела. – Что это ещё за штучки?! Зачем вы его споили?!

– Я?! Нет, – невинно замотал головой Филипп, и я поняла, что он похож на всех подряд героев французских комедий: лохматый, мужчинистый, носатый, и куртка почти как у Бельмондо в «Чудовище». – Коб ко мне уже накачанный заявился. Жаль, что вы поссорились…

– Мы?!

Коста больше не стал ждать и уехал.

– Пахнет вкусно, – вдруг сказал наглый французишка. – Курица, чеснок, прованские травы?

– Ещё майонез, картошка, чёрный перец и айва.

Он кинул взгляд на раскинувшегося на диване Джека и направился на кухню.

– Вам не кажется, что уже поздно? – рявкнула я.

– Да ладно вам, Сандра! – улыбнулся обезоруживающе Филипп. – Раз уж Джек сорвал нам знакомство по всем правилам, пойдёмте знакомиться без правил. Пахнет потрясающе. Угостите?

Подобная наглость всегда обезоруживает. И я, зачем-то подтянув пижамные штаны, пошла за ним на кухню.

Филипп щёлкнул тумблером, включив боковое освещение, уверенно нашёл духовку и потянул противень на себя. Сунул внушительный нос поближе к еде, словно хотел поклевать. Но нет, только кивнул, засунул обратно и включил духовку.

– Пять минут. Как раз разогреется, а лишняя корочка будет не лишней.

Я молча пронаблюдала, как он скинул по-хозяйски куртку на высокий табурет, подтянул рукава свитера и помыл руки прямо здесь. Кажется, в моём доме хозяевами себя чувствуют все, кроме меня…

– Мы не ссорились, – сказала я.

– А напился он по вашему поводу, – обернулся Филипп.

Наступила моя очередь проморгаться.

– Зачем?…

– Я толком ничего не разобрал, он сначала позвонил, что мы не встречаемся. Потом позвонил, но ничего не было слышно, музыка орала. Потом заявился уже готовый. С бутылкой виски и вашем именем. Так орал о несправедливости, женском коварстве и каком-то заводе, что разбудил Ли, мою девушку. Пока уговорил, пока погрузили, пробка на мосту. Мы в Бронксе живём.

Я в недоумении присела.

– Говорил о коварстве? Хм… А Меделин случайно не упоминал?

– Меделин? А старушка-благодетельница тут при чём? – удивился Филипп.

– Не знаю… Но, кажется, коварство и Меделин ходят только парой, – пробормотала я. – Чаю хотите?

– А чего-нибудь холодненького? Оле-Олы?

– О, этого добра хоть лопатой.

– А вы не только вкусно готовите, но и вся такая… с перчинкой, – рассмеялся Филипп и, выключив духовку, сгрёб себе на тарелку курицы и картошки с горкой. – Давайте и вы со мной ужинать. За компанию.

И, не дожидаясь моего отказа, выложил на вторую тарелку немного. Оле-Ола вспенилась и заиграла пузырьками в стакане.

– Ммм, очень вкусно, – закрыл глаза Филипп, и я не знала, довольна ли этим или хочется его огреть скалкой вместо Джека, потому что спящих не бьют. – А я разбираюсь в еде. Это просто, но бесподобно! Я, кстати, повар, шеф-повар.

– Бонд, Джеймс Бонд, – пробормотала я, вызвав новый взрыв хохота у Филиппа. – Тьфу! Я – Саша. До полуночи была невестой этого негодяя, а сейчас уже и не знаю…

– Вы не горячитесь, – сказал добродушно Филипп. – Вы же его любите. А он любит вас.

– Я в этом не уверена.