Вокруг пальца – 2. Пальцем в небо

Кажется, в свободное от бизнеса время мой любимый мужчина снабжает детский сад…

Водитель Коста помог Джеку заполнить подарками багажник, я поёжилась – с неба начала накрапывать какая-то колкая мерзость. Даже за воротник попадало. В воздухе пахло штормом.

– А теперь за купальником, – сказал Джек. – Ты же не брала купальник?

Я опешила.

– Нет. А какая в Пуэрто-Рико в ноябре погода?

– Какая и всегда. Пляжная, – ответил мой любимый мужчина и подарил мне белозубую улыбку истинного корсара. – Ты же любишь тропики?

Точно, как я могла забыть?! Двойку мне по географии! Я представила море, пальмы и гирлянды из цветов. И захотелось закричать «Ура!» и в воздух чепчик зафутболить! Блин, нету… Надо было надеть шапку.

* * *

Уже по дороге в аэропорт я вспомнила о Тэйлор и схватилась за рукав Джека.

– Что такое? – спросил он.

– Я договорилась с Тэйлор Джонсон о походе на выставку сегодня. И совсем забыла предупредить, что не получится.

– Джонсон? Это не жена Эда, нашего финансового консультанта? Шизовая такая британка?

– Вроде бы её мужа зовут Эдди, и она британка, – кивнула я. – Но разве она шизовая? Самая нормальная из всех, кто был в том чёртовом Дамском клубе!

– Хм, – Джек многозначительно посмотрел на меня, – твоя самая нормальная чем только не балуется… Покуривает всё, что курится. Шляется по странным тусовкам. Нет, это не компания для моей балерины! По ней рехаб плачет!

Я скривилась, глядя на моего любимого медведя:

– Слушай, мне даже в детстве мама не запрещала ни с кем дружить.

– Твоей маме было дело не до тебя, а до инопланетян. А мне есть до тебя дело.

– Я же разумная.

– Тебе я доверяю, а этой богемной британке – нет. Лично видел её накуренной в ноль на одном мероприятии.

Я только открыла рот возразить, а он перебил:

– И да, я тиран! – а потом добавил ласково: – Мне больше всего в тебе нравится твоя чистота, и я не хочу, чтобы мою девочку кто-то испортил.

– Ну, это вряд ли! Если даже тебе не удалось! – рассмеялась я.

– Не обсуждается, и точка, – заявил Джек. – И вообще правильно я тебя увожу в Сан-Хуан. Море, солнце и отдых – всё, что тебе нужно.

– И ты.

– И я, – удовлетворённо констатировал Джек.

Машина застряла в пробке. Коста за рулём, кажется, хмыкнул, подслушав наши разговоры.

Что-то меня всё-таки задело в разговоре с Джеком, и я не удержалась.

– Между прочим, маме было до меня дело, когда я была маленькой. Она меня водила в балетную школу, в музыкальную, дома со мной репетировала, занималась. Знаешь, она ни одного нашего с сестрой «Почему» не оставляла без ответа.

– О, вы, наверное, были приставучими…

– Нет, она с нами разговаривала, как с нормальными людьми, и отвечала на вопросы сразу, нам не приходилось дёргать её и приставать с почемучками. И вообще, наверное, поэтому мы не задавали дурацких вопросов. А маминого образования хватало, чтобы объяснить, что такое нейтрон, протон и электрон даже пятилетнему ребёнку. А ещё она нам рассказывала и о живописи, и о театре, и об устройстве Вселенной, всякие занимательные случаи из истории. И всё до школы.

Джек присвистнул.

– Достойно уважения. Жаль, что вышло потом так…

– Да, она просто сильно любила папу, но как-то по-своему, а не так, как ему хотелось… Она ему надоедала рассказами про физику и балет, и пыталась изобрести новый космический двигатель. А папе было нужно что-то другое. Хотя, знаешь, один профессор, с которым папа маму познакомил, сказал, что она придумывает вовсе не бред. А теперь она ничего не помнит, – вздохнула я. – Тогда папа даже ей гордился.

– А потом всё испортил.

– Ага… Знаешь, когда он приходил домой, мама бросала всё на свете и бежала встречать, теряя тапочки. Он был для мамы всем! А потом однажды, уже после развода, я ждала его в новом доме, с новой женой. Папа пришёл с работы, уставший. Тётя Вера не оторвалась от сериала, который мы смотрели. Он рассердился и ка-ак стукнет кулаком по столу: я привык, чтобы меня встречали! А она: где привык, туда и иди, у меня в доме другие правила. И он поник весь, но остался. Потом говорил мне, что жалеет, но вернуться всё равно не получилось. А у мамы никого не было за всю жизнь, кроме него, представляешь? Вообще никогда.

Джек сжал мою кисть, поцеловал её.

– Ты взяла самое хорошее, что было у мамы – чистоту. И я ей благодарен за это. В женщине чистота так редка и так ценна! Об остальном и не думай.

– Спасибо. – Мне отчего-то так хотелось, чтобы в моей маме Джек видел не только психически больную старушку, а того человека, которого я любила, который подарил мне столько тепла, и я продолжила: – Мама с нами играла, возилась, гуляла, ни одной ночи не было без сказок или стихов. Она и свои сочиняла, такие красивые! До десяти лет у меня было золотое детство.

– Только до десяти, – грустно отметил Джек. – А потом сразу из рая в ад.

– Ну, не совсем. Но в целом да, трудно было резко так ба-бац и больше не принцесса.

– Не прощу твоего отца, – резко нахмурился мой любимый мужчина.

– Не сердись на него. Все делают ошибки. Разве ты не делал?

– Делал. Но когда есть дети, когда ты… – он глянул на меня и прижал к себе. – Как можно было бросить тебя?!