Вокруг пальца

— Незримая сила излечит его, — говорит она. — Дай три рубля, парень.

Я достаю трешку и сажаю Макса в кипяток. Макс скрипит зубами, но мужественно терпит. Цыганка, впившись пронзительно-черными глазами в переносицу моего друга, начинает раскачивать его из стороны в сторону и что-то быстро-быстро шептать.

На лбу Макса медленно, но неуклонно выступают кристаллики поваренной соли. Цыганка берет Макса за нос, мотает его голову против часовой стрелки. Затем она аккуратно сметает соль на бумажку, сворачивает ее, прячет под подушку и целует Макса.

— Хочешь узнать свою судьбу, парень? Дай руку!.. О! Ты служишь!.. У тебя важная должность… Тобой довольно начальство… Ты скоро…

— Достаточно, — прерывает ее Макс и убирает руку.

— Но будущее, — продолжает цыганка, — определено прошлым. Дай пять рублей, парень.

Макс хмуро сует пятерку цыганке, и мы выбираемся из гостеприимной палатки.

10. Путешествие вокруг собственного пальца

На остановке мы расстаемся. Макс торопится в осенний лес обдумать мое предложение, а я на главпочтамт.

Выстояв очередь, я отправляю шифротелеграмму в Центр, звоню в подсобное хозяйство, предупреждаю о приезде товарища из Центра, прошу встретить без формальностей, визит неофициальный. Затем покупаю газету, выхожу на людную улицу, проверяюсь и… вижу Макса.

Случайности любят играть в жизни разведчиков роковые роли.

Макс энергично направляется в глубь сквера. Он бодр и весел. Осенний лес подействовал на него положительно. Но хотя я радуюсь за него, сердце предсказывает мне что-то ужасное. Я осторожно иду следом и неожиданно замечаю на скамейке генерала Серегина.

Генерал сидит ко мне спиной. Левой рукой он пишет документальную повесть о чекистах, правой редактирует сценарий нового художественного фильма. У его ног лежит мой без вести пропавший на границе мешок.

Я ныряю в кусты и подползаю поближе к скамейке, не забывая делать вид, что читаю газету.

— Здравствуй, дружище! — радостно говорит генерал, увидев Макса.

Макс присаживается рядом и в целях конспирации начинает кормить голубей.

— Товарищ генерал, — тихо говорит он. — Джеймс был мне другом и у него нет устойчивых антисоветских убеждений. Но он наш враг. В этом я убеждаюсь все больше и больше.

— Я рад за тебя, Максим, — отвечает генерал. — Ты умница! Понимаю, как нелегко тебе осваивать высшую чекистскую математику. Не все идет гладко, не все получается. Но ты не поддался провокации опытного и коварного разведчика, а это главное. Мы доверяем тебе…

Макс медленно краснеет.

— Ну, ну, — ласково говорит генерал. — Мешок вернешь Джеймсу, как и задумано. Глаз не спускай с этого «друга». Нам крайне важно узнать его подлые замыслы — куда он направляет свое жало и с какой целью. Пришло время внести ясность в эту неясную историю. И это сделаешь ты!..

— Не сомневайтесь, товарищ генерал, не подведу!

Я не верю своим ушам. Как ловко они обвели меня вокруг пальца!..

11. Смотрины в Одуванчиково

Ночуем мы с моим предателем в чужом подъезде, у чужой квартиры, на чужом ковре, рядом с какой-то собакой. А с утра пораньше отправляемся на местную барахолку.

Как известно, в отличие от советских разведчиков, разведчики стран НАТО никогда не забывают о собственной выгоде, счете в банке и тому подобном, охотно используют служебное положение в целях личной наживы.

Торговля джинсами и жевательной резинкой идет бойко, без осложнений. Затем мы едем на вокзал.

Сдав мешок с унитазом в камеру хранения, садимся в электричку. Поездка проходит в полном молчании, каждый занят своим делом. Макс будто бы смотрит в окно, я подсчитываю выручку и распрямляю мятые рубли. Остальные пассажиры читают журнал «Человек и закон».

На полустанке нас встречают два «газика»-везде-хода. В первую машину садимся мы с Максом и председатель.

— Эх, покажем мы наше хозяйство! — испуганно говорит председатель.

Путешествие по деревне занимает полдня. «Газики» то и дело застревают в грязи, и нам приходится их толкать.

Наконец машины выползают из деревни на бугор, останавливаются возле коровника. Нас встречают и ветеринар, и фельдшер, и ясноглазые доярки-молочницы в белоснежных халатиках, молодые и румяные, как на подбор. Все они зазывают нас в конторку на душистый цейлонский чай с медовыми пряниками.

Я без опаски заглядываю в светлое окошко коровника. Внутри уютно, приветливо. Пол выложен кафелем, стены — среднеазиатской майоликой. Мне еще как-то не приходилось бывать в Дании, этой стране высокого молочного производства. Поэтому блестящие чистотой стены, смонтированные без явного перекоса, производят на меня впечатление, которым я спешу поделиться с Максом.

Председатель доволен.

— Хм, — веско произносит он, и мы возвращаемся к машинам.

В сельсовете нас ждет общественность колхоза. Первую часть своего выступления я посвящаю международному положению. Разрядка напряженности дает плоды, но и враги не лыком шиты. Партия мно-жит военную мощь страны. Прошли времена диктата империализма, который не хочет сокращать вооружения.