Вокруг Парижа с Борисом Носиком. Том 2

Конечно, ни могила Ивана Бунина, ни могилы Зинаиды Гиппиус, Тэффи, Максимова, Шмелева, Галича или Мережковского не бывают забыты ныне посетителями кладбища. Но многие ли из поклонников русского слова поминают похороненного здесь прекрасного поэта-переводчика Ивана Тхоржевского, устами которого уже три четверти века так славно глаголет великий таджик Омар Хайям? А Тхоржевский этот, камергер двора, был вообще человек незаурядный, так что не грех постоять нам у его могилы… Под именем Омара Хайяма мы успели полюбить Ивана Тхоржевского, как до нас англичане под тем же неуловимым таджико-персидским именем (таджики ведь и вообще говорят «Умари Хаём») полюбили Фицджеральда. И сколько бы нам с тех пор ни объясняли грамотные умники (в качестве такого в Берлине 20-х годов выступил молодой Владимир Сирин-Набоков), что Хайям – это нечто другое, мы-то полюбили именно этого, а за этого великая благодарность и Тхоржевскому, и Фицджеральду. Подозреваю, что русский и английский переводчики Хайяма были люди разные. Блестящий Фицджеральд писал стихи, но обретал смелость, лишь прикрывшись чужим именем. Сановный Тхоржевский начинал с переводов, совмещая их с Кабинетом министров, с переселенческими проблемами и с созданием нескучного курса родной литературы. Тхоржевский был на восемь лет моложе Бунина и на двадцать один год старше Набокова. Родился он в 1878 году в Ростове-на-Дону, отец его был адвокатом, мать – писательской дочкой, оба, и отец и мать, занимались переводами. Иван Иванович на рубеже веков окончил юридический факультет Петербургского университета, был оставлен для подготовки к профессорскому званию и одновременно приглашен в канцелярию Кабинета министров, потом выполнял особые поручения министерства сельского хозяйства, был даже председателем административного совета Русско-голландского банка, был, как я уже говорил, камергером двора, в общем, был где-то там, «у кормила», в самых верхах. При этом он всегда находил время для любимого дела – для переводов: в год окончания факультета выпустил переводы из французского философского лирика Жана-Мари Гюйо, в 1906 году – вторую книгу с французского (Верхарн, Метерлинк, Верлен), в 1908-м – третью книгу переводов, из итальянца Леопарди, и в тот же год – сборник собственных, оригинальных стихов («Облака»), а в 1916 году и второй свой сборник – «Дань солнцу». В те же годы под его редакцией вышел историко-статистический труд «Азиатская Россия», потребовавший экспедиций. В 1920 году Иван Тхоржевский участвовал в правительстве Врангеля, а вскоре оказался в Париже, где взялся за создание Союза писателей и, конечно, за переводы. В 1928 году вышел Хайям в переводах Тхоржевского, главный труд русского поэта. Конечно, молодой Набоков, отозвавшийся на перевод рецензией в «Руле», был прав – Хайям здесь лишь повод для наслаждения, потому что переводит-то Тхоржевский не с персидского, а с английского и с французского, переводит разные переделки: «сложнейшая комбинация скрещивающихся переводов, собственных (порою удачных) изощрений, в которой разобраться нелегко», – отмечает Набоков. К тому же и эти вольные переводы на английский и французский Тхоржевский переводит на русский вполне вольно. И все же, как это ему ни трудно, честный Набоков вынужден признать, что «если просто читать эти рубаи как стихи хорошего русского поэта, то часто поражаешься их изящности, точности определений, приятному их говору». В общем, «добрый Омар Хайям… был бы… польщен и обрадован».

Так мы узнаем, наконец (из уст не щедрого на похвалы Набокова), что имеем дело с «хорошим русским поэтом» – Иваном Тхоржевским.

Да мы это и сами давно заметили…
Сияли зори людям – и до нас!
Текли дугою звезды – и до нас!
В комочке праха сером, под ногою,
Ты раздавил – сиявший юный глаз.

……………………………………..

Каких я только губ не целовал!
Каких я только радостей не знал!
И все ушло! Какой-то сон бесплотный
Все то, что я так жадно осязал!

В четверостишиях Тхоржевского – Хайяма – гимны радостям любви, дружбы и вина, истинная энциклопедия счастья. Однако, может, под этими березами уместнее их энциклопедия печали и смерти.