Вокруг Солнца

Отлогие склоны невысокого холма, подошва которого омывалась морскими волнами, были сплошь покрыты постройками грибообразной формы. Постройки были расположены с геометрической правильностью по радиусам, сходившимся у вершины, и примыкали крыша к крыше, так что образовали сплошную поверхность наподобие брони черепахи.

– Странное устройство… словно целая армия зонтиков, – заметил Фаренгейт. – Как вы объясните это, мистер Сломка? – обратился он к инженеру.

– По-моему, такое устройство крыш объясняется метеорологическими условиями Венеры, – отозвался Сломка. – Здесь выпадает много дождя, и венузианцы, вероятно, строят свои дома таким образом, что облегчить сток воды.

Услышав мнение инженера, старый ученый перекинулся несколькими словами с Брахмесом.

– Да, вы правы, – проговорил он потом, – по словам нашего проводника, венузийцы действительно строят свои дома таким образом из-за ливней, выпадающих в определенные месяцы. С этой же целью они располагают свои дома на склонах холмов и скатах гор.

– Но если дожди здесь так обильны, то улицы венузианских городов должны во время ливня представлять настоящие потоки? – возразил Гонтран.

– Совершенно верно, и потому они вымощены бронзовыми плитами, точно так же, как крыши сделаны из бронзовых черепиц.

Замечание Фаренгейта было совершенно справедливо, дома Тагорти действительно походили на огромные металлические зонтики: их ручки, состоявшие из круглых башен, служили для жилья, а зонтикообразные крыши заключали в себе бассейны с водой, постоянное испарение которой предохраняло обитателей от излишнего жара.

– Имейте в виду, – заметил, указывая на это приспособление венузианских жилищ, профессор, – что Венера получает солнечного тепла вдвое больше, чем Земля…

– А куда же девались обитатели Тагорти? – перебил старого ученого Гонтран. – Весь город кажется вымершим.

Михаил Васильевич обратился к Брахмесу. Венузианец отвечал, что он сам удивляется царящему в городе безлюдью и постарается узнать о его причине. С этими словами Брахмес скрылся в дверях одного из домов.

– Ну, что? – обратились к нему путешественники, когда их сопровождающий снова показался в дверях.

– Все жители столицы собрались на площади, – отвечал Брахмес по-венузийски. – Туда привезли какую-то громадную металлическую массу, найденную на поверхности океана. Откуда взялась эта громада и каково ее назначение, никто не знает.

– Елена! – вскричал Гонтран, когда Михаил Васильевич перевел своим спутникам объяснение Брахмеса.

– Шарп! – прорычал Фаренгейт.

И оба они хотели броситься по направлению к центральной площади, но Сломка и профессор напомнили им о благоразумии и осторожности. Затем вся компания зашагала по бронзовой мостовой столицы.

Через полчаса быстрой ходьбы путешественники достигли вершины холма, на котором раскинулся город. Огромная площадь была заполнена целым морем человеческих голов, которое волновалось и шумело. Внимание всех было приковано к грандиозному зданию, возвышавшемуся как раз посредине площади.

– Это дворец вождя, – заметил Брахмес ученому. – Сюда именно и доставлена та громада, о которой я говорил.

Затем венузианец попросил своих спутников подождать несколько минут в толпе, пока он вернется.

Сначала венузианцы не обращали внимания на жителей Земли, пока одному из зевак не привелось случайно обернуться в их сторону. Заметив диковинных иностранцев, житель Венеры не мог удержаться от крика изумления. Это привлекло внимание его соседей, и не прошло минуты, как путешественники были окружены толпою любопытных. Первое время они держались на почтительном отдалении от чужестранцев, но потом стали смелее: подойдя ближе, некоторые из венузианцев стали ощупывать одежду Фаренгейта.

– Господи! – заворчал американец, недовольно отодвигаясь. – Не принимают ли эти дураки нас за каких-нибудь зверей?

– Какое унижение для гражданина свободной Америки, – насмешливо заметил Сломка.

В этот момент за спиной инженера раздался крик какого-то венузианца и ругательства Гонтрана. Оказалось, что один из любопытных, заинтересовавшись пенсне Гонтрана, хотел схватить его, но тотчас же получил от рассерженного Гонтрана здоровенную оплеуху.

– Что вы делаете, Гонтран? – вскричал профессор. – Какое неблагоразумие!

– Неужели же мне нельзя проучить нахала? – возразил Михаилу Васильевичу Гонтран.

– Но вы забыли, что нас четверо, а этих нахалов – несколько тысяч!

Поступок Фламмариона действительно мог причинить много неприятностей: увидев, что одному из них нанесена обида, венузианцы заволновались, среди толпы раздались крики, показались сжатые кулаки, поднялись палки, а кое-где засверкали и бронзовые мечи. Толпа готова была броситься на отважных чужестранцев и растерзать их на куски.

Путешественники поспешно выхватили револьверы и, став друг к другу спиною, образовали каре.

– Хоть бы Брахмес приходил скорее, – бормотал старый ученый. – Если он запоздает, то, пожалуй, не застанет нас в живых.

Едва профессор успел произнести это, как толпа с яростными криками начала нападение.

Путешественники мгновенно взвели курки револьверов и сделали залп в воздух.