Вокруг Солнца

Четверг, 3 апреля, 6 часов утра. Очнувшись, увидел, что лежу на полу и едва могу пошевелиться. Голова готова разорваться, в жилах вместо крови, кажется, течет расплавленный металл, сердце то бьется с утроенной быстротой, то замирает и почти останавливается. Неужели близка моя смерть?! Опять теряю сознание.

10 часов утра. Оправившись от обморока, собираю последние силы и берусь за инструменты. Еще пятнадцать миллионов миль отделяют меня от Солнца. Пятнадцать миллионов, а я уже близок к смерти. Неужели моя попытка не удастся и мне невозможно будет приблизиться к великому светилу настолько, чтобы я мог увидеть все его тайны? Нет, рискну всем, но пойду вперед! Смерть, так смерть!

4 часа дня. Собрав всю энергию, продолжаю наблюдать над солнечными пятнами. Как известно, число этих пятен то увеличивается, то уменьшается с известною правильностью: каждые одиннадцать лет это число достигает своего максимума, затем, в течение 7,5 лет, постепенно уменьшается, доходя до минимума, а потом снова увеличивается и в 3,5 года доходит вновь до максимума. Кроме пятен, мое внимание привлекает еще солнечная „корона“. Оказывается, что она, как давно уже догадывались астрономы, обязана своим происхождением тем массам материи, которые постоянно выбрасываются из раскаленных недр Солнца и затем падают назад, чтобы снова быть выброшенными на громадную высоту. Будучи освещены световыми лугами, эти массы обусловливают появление того феномена, который у нас, на Земле, известен под названием зодиакального света.

Пятница, 3 апреля, утро. Кажется, что я схожу с ума. Сегодня ночью я видел загубленную мною Елену, видел не во сне, а наяву. Она явилась бледная и скорбная, с безмолвным упреком на устах.

Полдень. Я не могу более выносить этого ужасного, сжигающего зноя. Обмороки следуют один за другим, почти каждый гас.

4 часа пополудни. Отчаяние закрадывается в мою душу. Проклятая слабость! Неимоверным усилием заставляю себя взяться за спектроскоп.

Суббота, 4 апреля. Хронометр показывает, я был в обмороке почти 12 часов. Страдания достигают высшей степени. Рука тянется к рычагу, чтобы изменить направление вагона, но я собираю всю силу духа, чтобы преодолеть искушение. Ведь я еще не сделал почти ничего!..

Что со мною делается?! Я чувствую, что ощущение страшного жара сменяется каким-то чувством холода. Ужели это смерть? Хочу подняться, но не могу. Еще рука слушается, чтобы написать эти строки, но она тяжела.

Понедельник, 6 апреля. Проклятие!.. Я удаляюсь от Солнца, не проникнув в его тайны!.. Что же случилось? Какая сила исторгла меня из холодных объятий смерти?.. Что было со мною эти сорок часов, когда я был в обмороке?.. Не знаю, но факт в том, что диск Солнца все более и более уменьшается, а вместе с тем падает и термометр.

Секрет открыт: комета Туттля, нагнав меня, увлекла вагон своим притяжением, и я падаю на ее поверхность. Радоваться мне или печалиться?

Конечно, я спасен от смерти, но зато – прощай надежда изучить тайны Солнца!»

На этом месте Михаил Васильевич прервал чтение дневника Шарпа и крепко пожал руку своего прежнего врага. Сломка, Гонтран и Елена, в молчании слушавшие историю отважной попытки приблизиться к Солнцу, последовали его примеру, объятые невольным чувством уважения к безграничной смелости человека, ради науки рисковавшего жизнью.

– Надеюсь, – с очаровательной улыбкой заметила своему похитителю молодая девушка, – что моя тень не будет более беспокоить вас!

Один Фаренгейт продолжал бросать на своего врага взгляды, полные ненависти. Затем, вдруг ожесточенно плюнув наземь, он повернулся и пошел прочь, теребя свою бороду и рыча сквозь зубы проклятия на всех и вся.

Однако бессильная ярость мстительного американца никого не испугала. Михаил Васильевич утащил Шарпа в свою обсерваторию, и там оба ученых вступили в оживленный научный спор; что касается Елены, то она принялась готовить для проголодавшихся путешественников ужин. Сломка и особенно Гонтран деятельно помогали ей, рассказывая между делом подробности своей экспедиции.

– Любопытно знать, о чем это болтают старики, – заметил Сломка, когда все похождения друзей были описаны.

– Где это? – спросил Гонтран, заглядевшийся на свою невесту и пропустивший мимо ушей замечание инженера.

Последний кивнул головой в сторону обсерватории.

– Послушать разве? – продолжал он, немного помолчав.

С этими словами Сломка осторожно подкрался к обсерватории и начал прислушиваться.

– Так вы уверены, что Вулкан существует? – донесся до его ушей вопрос Осипова.

– Помилуйте, я его видел собственными глазами, – серьезно отвечал Шарп.

Сломка поспешил назад к костру и недоуменно передал Гонтрану, что ему удалось слышать. Гонтран, смеясь, рассказал ему про свой уговор с Шарпом.

К ужину явился и Фаренгейт, мрачный и сосредоточенный, что не мешало ему, однако, кушать за четверых.

Удовлетворив, наконец, свой аппетит, он обратился к Гонтрану: