Вокруг Света 1996 №11

Мне припомнилась одна история — она произошла несколько лет назад в амазонской сельве, где я тогда путешествовал. Начальник боливийской геологической экспедиции, наткнувшись на одно из диких индейских племен, сумел выменять у вождя за килограмм соли... юную туземку. На Памире со мной до такого не дошло, но все же свои запасы сахара я удачно менял на молоко, лепешки и прочую снедь. А Умбек, получив от меня в подарок коробочку сахарина, так обрадовался, что зарезал барана. Баранов, надо сказать, теперь режут не часто: большую часть колхозного поголовья присвоили себе бывшие председатели колхозов, после перестройки превратившиеся в ханов, а простолюдинам при дележе досталось лишь по нескольку голов скота. Зато чаще, чем раньше, режут лошадей, поскольку заготовить им корма на зиму без специальной техники очень сложно. Конину обычно варят, из внутренностей лошадей делают колбасы, а кровь сцеживают в ведро, потом выливают в глубокую сковороду и жарят без соли — получается толстый блин, он очень питательный и быстро восстанавливает силы. Яков же, которыми еще совсем недавно славился Памир, практически всех съели. Например, в алайском селении Чоо от почти тысячного поголовья осталось только три чудом уцелевших бычка. Густое, жирное молоко яков теперь в дефиците, зато кобыльего кумыса пока еще вдоволь.

Однажды я решил прогуляться до соседнего джайло — и после этого чуть не умер от разрыва желудка. Хозяева каждой юрты считали своим долгом угостить меня парочкой литровых пиал кумыса, который по вкусу напоминает забродивший кефир крепости пива. Кумыс мне очень даже понравился, но поскольку юрт в джайло было восемь, а отказываться от угощения у горцев не принято, я вскоре понял: выпить еще одну пиалу будет смерти подобно. Кое-как выбравшись из очередной юрты, я буквально пополз к своей стоянке, проклиная всех окрестных кобыл.

Из-за нехватки продовольствия многие горцы пополняют свой рацион мясом диких животных — охотятся на архаров, сурков, кекликов, уларов... Охота, правда, связана с большим риском, так как пограничники в связи с военным положением отбирают у населения любые виды оружия. И в последние годы близ селений снова объявились волки. На вторую ночь моего пребывания в умбековском джайло хищники загрызли жеребенка буквально в сотне метров от юрт...

Возвращение к «феодализму» проявляется и в местной «моде». Ватники и телогрейки фабричного производства уже давно не завозят — жители гор теперь шьют одежду из бараньих шкур, и это у них получается весьма неплохо. Самопальные штаны и тулупы, хоть и выглядят неказисто и даже пугающе, зато крепкие и теплые. То же самое можно сказать и о юртах: невзрачная с виду конструкция из шкур и прутьев на самом деле очень надежна и хорошо держит тепло даже в самые морозные ночи. В этом я убедился на собственном опыте, сравнив ночевки в своей палатке и юртах. Если в палатке всю ночь напролет стучишь зубами от холода, изредка согреваясь глотком водки, то спать в юрте одно удовольствие, особенно если укрыться двумя-тремя шерстяными одеялами, тяжелыми и твердыми, как дерево. Под ними, хоть и чувствуешь себя словно «цыпленок табака» на сковородке, зато не мерзнешь.

Надо ли говорить, что «перестройку» во всех горных аулах ругают на чем свет стоит, а вот о «застойных» годах хранят самые лучшие воспоминания, считая, что жили все тогда, сами того не зная, при коммунизме. Ругают и нынешнюю власть, причем некоторые, имея весьма смутное представление о том, что сегодня происходит вокруг, говорят и ведут себя весьма странно. Умбек, например, спрашивал у меня, почему это русские до сих пор не свергнут Горбачева?.. Интересный случай произошел и в селении Сары-Таш, где до недавнего времени стоял памятник Сталину. Местные аксакалы не разрешали никому его убирать, и лишь несколько лет назад специальная комиссия из центра заставила снять «вождя народов» с постамента. Тогда аксакалы торжественно отнесли скульптуру на кладбище, где и захоронили со всеми подобающими почестями.

Во время путешествия мне удалось собрать довольно много сведений и о «снежном человеке». Его в здешних местах видели многие пастухи и охотники, с которыми я встречался. Описание примерно всегда одинаково: рост метра два, сплошь покрыт темной шерстью и ходит слегка согнувшись. Питается, как считают охотники, в основном животными: горными козлами, сурками, архарами. Может задрать и волка. То, что никогда не находят костей умерших йети, местные объясняют просто: у йети в горах есть потайные кладбища — туда-то они и приходят умирать, когда чувствуют близкую смерть.