Вокруг света на мотоциклах

У Дэвида была еще куча своих проблем. Например, с покупкой второй машины взамен разбитого «Зверя». У его Mitsubishi Shogun имелся шноркель, с которым он мог проехать по воде глубиной три с половиной фута, но в Сибири нам, по всей видимости, придется пересекать реки на глубине шесть с половиной футов. Потом Дэвид искал новую машину, мы размышляли о будущем, а Клаудио побрился наголо – это его экстремальное представление об идеальной стрижке. Тем временем Эван познакомился с шаманом, и тот предложил организовать нам встречу с шаманской жрицей, которая наколдует благополучный остаток путешествия. На следующий день мы оставили остальных в Улан-Удэ и поехали на озеро Байкал, древнейшее пресноводное озеро на планете. Ему больше двадцати миллионов лет, и в нем находится пятая часть мировых запасов пресной воды – второго такого водоема, большего по размеру, в мире не существует. По пути мы проезжали мимо красивых поселений с деревянными домиками, огромных стад коров, пасущихся вдоль дороги и возвращающихся домой только вечером. Мы были полны ожиданий – нам рассказывали, что это одно из самых живописных озер на планете.

Но нас ждало страшное разочарование. Мы были в дельте реки, впадающей в это озеро. Само озеро оказалось плоским, болотистым и совершенно неинтересным – ни намека на обещанную красоту с горами по берегам. Потом появилась шаманка с переводчиком, назвавшимся репортером по части новостей с местного телевидения. Такого мы не ожидали. Шаманская жрица – приземистая и толстая темноволосая женщина с кислым выражением лица – казалась вечно недовольной. Под ее хмурым взглядом мы построили маленький алтарь – сооружение из палок – и развели костер на этом заиленном байкальском берегу. Потом начался обряд. Били барабаны, звучали заклинания и сжигались прутики, и это великолепие постоянно прерывалось беспричинными наездами на нас со стороны шаманши. В конце концов, мне все это дико надоело, я извинился и ушел под предлогом того, что замерз и хочу надеть свитер. Если бы я там остался еще на минуту, то не сдержался бы и оторвал ее шаманскую (или не очень) голову.

Ночь мы провели в брошенной хижине на берегу, потом поехали дальше, в Читу. Во время остановки на обед мы переговорили с водителем грузовика, который посоветовал ехать поездом от Читы до Тынды. Еще он сказал, что Дорогу Костей мы сможем проехать за шесть дней.

Потом на заправке мы познакомились с парой, ехавшей из Владивостока в Москву. Они рассказали, что очень большая часть дороги от Читы до Тынды находится в жутком состоянии. Мы знали, что с гравием справимся – в Монголии бывало и похуже – но ведь до самого Магадана у нас не появится возможности подремонтировать мотоциклы. Речь шла не столько о времени, сколько о риске повредить шины, проехав 1000 км по гравию или чему-нибудь еще более экстремальному.

«Это, конечно, не Транссибирская магистраль, – сказал Эван, – но раз уж мы в Сибири, то, наверное, нельзя упускать возможность проехать какую-то часть пути на поезде. Так все мотопутешественники до нас делали».

«Для этого должна быть веская причина», – сказал я.

«Причина есть, я сейчас не вижу другого выхода и уже не могу дождаться поезда, – сказал Эван. – Здорово же: целый день на поезде – лежишь себе, ноги кверху».

На том и порешили. Если сможем поехать на поезде, так и сделаем. Иначе придется ехать по гравию, а этого нам совсем не хотелось, особенно после более поздних событий того дня. Мы уже несколько часов ехали по жаре и изо всех сил боролись со сном. Вдали показалась заправочная станция, где, мне показалось, хорошо бы было остановиться и попить кофе или воды. Только я замедлился и сделал правый поворот, как за спиной вдруг раздался жуткий грохот. Я оглянулся и увидел, что Эван пытается остановиться, а Клаудио лежит на дороге. Его мотоцикл валяется рядом на боку, а сам он весь измазан гудроном, который в такую жару на дороге плавится.

«Что, черт возьми, произошло?» – прокричал Эван. Как и я, он изо всех сил боролся со сном. Перед глазами все расплывалось, и он тоже кричал в шлем, чтобы не дать себе заснуть.

«С тобой все нормально? Ты цел? – спросил Эван у Клаудио. – Что случилось?»

«Я заснул», – сказал Клаудио.

Это был очень ценный урок. Мы все еще не могли прийти в себя после перегона через Монголию. Пожалуй, поезд – это безопаснее, чем шестьсот миль по пыльной гравийной трассе. Мы поехали дальше и вечером остановились на красивом поле рядом с тихой речкой, по берегам которой росли сосны. Мы поставили палатки, я разделся и полез в реку купаться. «Вода примерно такая вот холодная», – сказал я, разведя пальцы дюйма на два. «По сравнению с той алтайской речкой, где вода была вот такая», – добавил я, показав пальцами промежуток где-то на полдюйма.

К полудню следующего дня, проехав 320 км по сосновым лесам, мы оказались перед впечатляющим фасадом главного читинского вокзала, выполненного в стиле модерн. Когда Эван и Клаудио отправились на поиски билетов, я остался ждать снаружи в обществе алкашей и наркоманов. Они забросали меня вопросами на русском.

«Сколько литров?»