Вокруг света в 80 дней

«Генерал Грант» имел три мачты и широкие паруса, большая поверхность которых значительно увеличивала скорость судна. Проходя по двенадцать миль в час, пароход мог пересечь весь Тихий океан за двадцать один день, и таким образом Филеас Фогг имел основание рассчитывать, что, прибыв 2 декабря в Сан-Франциско, он будет в Нью-Йорке одиннадцатого, а в Лондоне двадцатого, то есть на несколько часов раньше роковой даты — 21 декабря.

На пароходе было порядочное количество пассажиров: англичане, американцы, множество китайских кули, переселявшихся в Америку, и несколько офицеров индийской армии, которые проводили свой отпуск, совершая кругосветное путешествие.

Переезд прошел без всяких приключений. Пароход, движимый мощными колесами и большим количеством парусов, шел ровно, без качки. Тихий океан оправдал свое название. Мистер Фогг был, как всегда, спокоен и малообщителен. Его молодая спутница чувствовала себя все больше и больше связанной с этим человеком, и не только узами признательности. Молчаливый, но великодушный Филеас Фогг производил на нее гораздо большее впечатление, чем она сама думала. Но чувства, в которых она почти не отдавала себе отчета, как будто нисколько не действовали на загадочную натуру мистера Фогга.

Ауда теперь всей душой была заинтересована в планах нашего джентльмена. Ее тревожили все препятствия, которые могли привести к неудаче. Она часто беседовала об этом с Паспарту, который прекрасно умел читать в ее сердце. Он теперь слепо верил в своего хозяина и, не переставая, расточал похвалы великодушию, благородству и самоотверженности мистера Фогга. Успокаивая Ауду относительно исхода путешествия, он убеждал ее, что самая трудная часть пути пройдена: они уже проехали экзотические страны — Китай и Японию — и вступают снова в цивилизованные места. Ведь чтобы закончить в срок это невероятное путешествие вокруг света, осталось, только проехать поездом от Сан-Франциско до Нью-Йорка и пароходом от Нью-Йорка до Лондона.

Через девять дней после отъезда из Иокогамы Филеас Фогг проехал ровно половину земного шара. «Генерал Грант» 23 ноября пересек сто восьмидесятый меридиан, тот самый, на котором лежат антиподы[82] Лондона. Из восьмидесяти дней, находившихся в его распоряжении, мистер Фогг истратил пятьдесят два, и у него оставалось в запасе всего двадцать восемь дней. Но здесь надо заметить, что если наши путешественники и находились на полпути, то только в отношении счета меридианов, а фактически они уже покрыли более двух третей всего расстояния, ведь, в самом деле, сколько вынужденных зигзагов приходится проделать между Лондоном и Аденом, Аденом и Бомбеем, Калькуттой и Сингапуром, Сингапуром и Иокогамой! Если двигаться вокруг земли по пятидесятой параллели, на которой находится Лондон, то весь путь равнялся бы приблизительно двенадцати тысячам миль, тогда как Филеас Фогг, вынужденный к этому современными ему средствами передвижения, должен был проехать двадцать шесть тысяч миль, из которых на сегодняшний день, то есть на 23 ноября, позади осталось около семнадцати с половиной тысяч. Теперь ему предстоял прямой путь, и не было Фикса, чтобы чинить ему препятствия.

В этот самый день, 23 ноября, Паспарту испытывал большую радость. Читатель, наверное, помнит, что этот упрямец во что бы то ни стало пожелал сохранить на своих знаменитых часах лондонское время, признавая за неверное время всех других стран, через которые он проезжал. И вот сегодня, хотя он никогда не переводил стрелок своих часов ни вперед, ни назад, они показали одинаковое время с корабельным хронометром.

Понятно, что Паспарту торжествовал. Ему очень хотелось знать, что бы смог сказать об этом Фикс, если бы находился здесь.

«Этот мошенник наплел мне кучу вздора про всякие меридианы, про солнце, про луну, — твердил Паспарту. — Как бы не так! Послушаешь этих людей, так сразу испортишь свои часы. Я всегда был уверен, что рано или поздно солнцу придется равняться по моему времени!»

Паспарту и не подозревал, что будь циферблат его часов разделен на двадцать четыре часа, как на итальянских башенных часах, то он не имел бы никакого основания торжествовать: в то время как корабельные часы показывали бы девять утра, стрелка его хронометра показывала бы девять вечера, то есть двадцать один час после полуночи, и расхождение было бы как раз такое, какое существует между Лондоном и его восьмидесятым меридианом.

Но если бы Фикс и мог объяснить это чисто физическое явление, то, несомненно, Паспарту оказался бы неспособен не только понять, но даже и допустить его. Во всяком случае, если бы сыщик, что совершенно невероятно, появился в эту минуту на палубе, то Паспарту, наверное, заговорил бы с ним на совсем другую тему и совершенно другим образом.

Где же находился, однако, теперь Фикс?

Он находился на борту «Генерала Гранта».