Вокруг света в 80 дней

Было восемь с половиной часов утра. Покинув «Генриетту», мистер Фогг вышел на берег, нанял карету и вернулся в гостиницу, чтобы увезти Ауду, Паспарту и неразлучного Фикса, которому он любезно предложил ехать вместе с ними. Все это было сделано с тем спокойствием, которое не покидало нашего джентльмена ни при каких обстоятельствах.

К моменту отплытия «Генриетты» все уже были на борту.

Когда Паспарту узнал, во что обойдется этот последний переезд, он испустил протяжное «о-о-о», заключившее все ступени нисходящей хроматической гаммы.

Фикс же решил окончательно, что английскому банку не миновать в этом деле значительного убытка. Действительно, к концу путешествия, при условии, если Филеас Фогг не выбросит еще несколько пачек ассигнаций в море, мешок с банковыми билетами облегчится более чем на семь тысяч фунтов стерлингов.

Глава XXXIII,

^{в которой Филеас Фогг оказывается на высоте положения}

Через час «Генриетта» прошла мимо маяка, указывающего вход в Гудзон, обогнула мыс Сенди-Гук и вышла в открытое море. Днем она миновала Лонг-Айленд, в виду маяка Файр-Айленд, и быстро двинулась на восток.

На другой день, 13 декабря, в самый полдень, на мостик взошел человек, чтобы определить местонахождение судна. Читатель, без сомнения, думает, что это был капитан Спиди. Ничуть не бывало! Это был Филеас Фогг, эсквайр.

А капитан Спиди был попросту заперт на ключ в своей каюте и рычал там от гнева, как дикий зверь. Впрочем, его ярость была вполне простительна.

Все произошло очень просто. Филеас Фогг хотел ехать в Ливерпуль. Эндрью Спиди не хотел его туда везти. Тогда Филеас Фогг согласился ехать в Бордо, но за тридцать часов своего пребывания на корабле он так умело действовал банковыми билетами, что весь экипаж — машинист, матросы и кочегар, — экипаж, надо сознаться, несколько ненадежный и находившийся в плохих отношениях с капитаном, оказался на стороне нашего джентльмена. Вот почему Филеас Фогг командовал вместо Эндрью Спиди, вот почему Эндрью Спиди сидел под замком в своей каюте, и вот почему «Генриетта» вместо Бордо шла на Ливерпуль. По тому, как Филеас Фогг управлял пароходом, было ясно, что он когда-то был моряком.

Как окончилось это приключение, читатель узнает впоследствии. Что же касается Ауды, то она очень беспокоилась, хотя и не говорила об этом. Фикс вначале совершенно растерялся. Паспарту же находил это происшествие прямо-таки восхитительным.

Капитан Спиди заявил, что «Генриетта» делает от одиннадцати до двенадцати узлов в час. И действительно, она шла с этой средней скоростью.

В девять дней, то есть с двенадцатого по двадцать первое, «Генриетта» могла пройти расстояние, отделяющее Нью-Йорк от Ливерпуля, если… И тут, как всегда, являлось множество всяких «если». Если море будет спокойно, если ветер не изменится, если не будет повреждений в машине или в самом судне, «Генриетта» сможет покрыть три тысячи миль, отделяющие Нью-Йорк от Ливерпуля. Правда, по прибытии в Ливерпуль история с «Генриеттой», вдобавок к делу о банковых билетах, грозила занести почтенного джентльмена несколько дальше, чем он того хотел.

Первые дни плавание проходило в прекрасных условиях. Море было довольно спокойно. Ветер неизменно дул в северо-восточном направлении. Поставили паруса, и «Генриетта» шла, словно настоящее трансатлантическое судно.

Паспарту был в самом радужном настроении. Последний подвиг хозяина, на последствия которого француз закрывал глаза, приводил его в восторг. Никогда экипаж не видал такого подвижного и веселого парня. Он дружески болтал с матросами и изумлял их своими гимнастическими фокусами. Он расточал им самые лестные комплименты и угощал их лучшими напитками. По его мнению, они работали, как истые джентльмены, а кочегары топили котлы, как герои. Его хорошее настроение заражало всех. Паспарту забыл прошлое, забыл неудачи, опасности; он думал только о близкой цели и кипел нетерпением, как будто подогреваемый котлами «Генриетты». Часто Паспарту прохаживался вокруг Фикса и значительно на него посматривал, но молчал, так как между ними уже не было прежней дружбы.

Фикс, надо сказать, ничего не понимал. Захват «Генриетты», подкуп экипажа, Фогг, управляющий пароходом, словно заправский капитан, — все это его ошеломило. Он не знал, что и думать, но в конце концов джентльмен, начавший с кражи пятидесяти пяти тысяч фунтов, вполне мог кончить и похищением судна. И Фикс, естественно, пришел к заключению, что «Генриетта», управляемая Фоггом, идет вовсе не в Ливерпуль, а куда-нибудь в другое место, где вор, обратившийся в пирата, будет себя чувствовать в полной безопасности. Надо сознаться, что такое предположение было довольно правдоподобно. И Фикс начал жалеть, что ввязался в это дело.

Капитан Спиди продолжал неистовствовать у себя в каюте, и Паспарту, которому было поручено его кормить, делал это с большими предосторожностями, несмотря на всю свою силу. Что же касается мистера Фогга, то он как будто забыл о существовании капитана.