Вокруг света за 80 дней. Мое первое путешествие

Не будь тлена, которым мне приятно дышать, в Нью-Йорке остались бы только виртуозы пишущей машинки и телефона. К счастью, французское представление о Нью-Йорке так же неверно, как американское о Париже. Нью-Йорк — медленный город. Машины в нем не движутся. Телеграммы вовремя не приходят. В отеле перегорают пробки, барахлят замки; я был рад, убедившись, что на мою беспорядочность Нью-Йорк не ответил бездушным порядком.

Из тлена улиц, в фимиаме которых растут небоскребы, священные чудовища, алчные божества, рожден театр Мински, «Бурлеск», незабываемый по зрелищности стриптиз.

«Стриптизерши»: «раздевающиеся соблазнительницы». Это почти перевод слова, обозначающего звезд наготы. Звезды зарабатывают до двух с половиной тысяч долларов в неделю, и благодаря им театр Мински наводняет толпа мужчин в поисках интимного идеала, которым довольно опьянения отвлеченным эротизмом. Желание вспыхивает и там же угасает. Вновь зажигается свет, охлаждая восторг, толпа рассеивается, и отхлынувшая волна потечет неизвестно куда. Это, пожалуй, должно устраивать порядочных супруг, ведь невозможно представить в Нью-Йорке закрытые комнаты, где любитель бурлеска предается воспоминаниям и мечтам. Праздности, безделью, мечтаниям в Нью-Йорке нет места. Город утратил эту роскошь. Это затрудняет работу духа во всем, кроме театра, где работа требует движения. Здесь даже не спят по-настоящему. Только дремлют, а на заре начинает трезвонить телефон.

Мисс Лилиан Мюррей — одна из тех стриптизерок, которые знают секрет, позволяющий довести публику до умопомрачения. Все звезды этого последовательного раздевания с полным обнажением в финале (остается только треугольник с бразильскую почтовую марку) показывают одну и ту же программу. Разница только в тайнах, флюидах и хитростях сексапильности.

Одна заставляет зал цепенеть, другая — неистовствовать. Одна берет публику в суровый ледяной плен, другая воспламеняет порох, а третья вонзает стрелы и кинжалы. Это талант. Талант нужен при любом самовыражении, без.него наркоман умрет от наркотиков, уличная девица не привлечет клиентов, голливудская красота не найдет применения.

Сегодня мисс Мюррей в ударе. Поистине зажигательный стиль. За прозрачным занавесом на полукруглом возвышении, спрятав руки в горностаевых муфтах, украшенных пармскими фиалками, неподвижно стоят обнаженные девушки.

Мисс Мюррей ходит взад-вперед по просцениуму. Походка, как у манекенщиц. Платье постепенно будет терять то рукав, то бахрому, упадет шарфик, пояс, лиф, юбка — и ничего не останется. При каждой потере — короткое бегство за кулисы и смена освещения. Под ненавязчивую ритурнель появляется скуластое лицо мексиканского идола, копна волос, закручивающихся над плечами, необъятный бюст, розовый зад и крепкие ноги. Зал топочет. Она возвращается на сцену в седьмой раз, от платья ничего не осталось. Появившись справа, она движется влево поступью краба, стыдливо отворачивает лицо, останавливается в нерешительности, заворачивается в занавес и исчезает.

После нее на сцену выходит очень худое создание. На ней длинное белое платье, она с восхитительной утонченностью исполняет акробатический танец. Афиша не сообщает нам ее имени, и билетерши ее не знают. Наверняка это пробы. Вышла попытать счастья — на удивление удачно для зрелища, которое своей непристойностью схоже с представлением провинциала о «Фоли Бержер». Бедное «Фоли Бержер»! Твои обнаженные девы слишком застенчивы. Но это существо даже на их фоне вызвало бы изумление. Так и хочешь спросить, что эта гардения делает среди помоев. В Нью-Йорке ее появление нас не смущает. Дело в том, что сила, напор, инфернальная дерзость спектакля отметают всякую мысль о тлене. Не в помои попала эта гардения. Она появилась здесь наравне с мясом и овощами, свежими и увесистыми плодами земли.

Двусмысленный типаж физкультурницы, эфеба в женском облике, современной женщины, так сказать, — это уловка особ, которые борются за свое право на существование. В Марселе женщина рассчитывает только на женскую природу. Она царица. Не важно, что уродливая, старая, бесформенная; она даже не стремится нравиться. Она женщина и со своего пьедестала бросает вызов проходимцу-мужчине. В Нью-Йорке у стриптизерши никаких тайных ухищрений. Только молодость — залог неувядаемости ее видных сокровищ. Она никого не обманывает и гордится своими прелестями, а не полом.

Мисс Мюррей запросто выставляет себя напоказ рядом с маленькой акробаткой в белом платье. Молодость уберегает ее от комичности. Боттичелли не мешает Рубенсу. А потому остается в памяти радостная плоть «Бурлеска Мински». Несмотря на невероятную непристойность скетчей, составляющих действие, печаль домов терпимости с их «художественными» мизансценами вас не гнетет. Воздушный, свежий, мечтательный Нью-Йорк выкладывает на свои полки интимные принадлежности из каучука, кинокамеры, снадобья, жевательную резинку, печенье, духи, туалетное мыло и мороженое.