Вокзал

- Немного, - задумчиво протянул Пантелеев и, покосившись на темное окно, прикинул, сколько понадобится Кочергину времени на сборы. - Ты садись, отдыхай, ноги-то замерзли?

- Не-е, - отозвался парнишка, осмелев, гордый, видать, тем, что хорошо справился с поручением отца, и что с ним, как с равным, разговаривает сам начальник уездной милиции. - Я сапоги дома оставил, чтоб до конюшни быстрее бежать. Да и не слыхать, когда босый-то…

- Верно, - усмехнулся Пантелеев, сворачивая аккуратно цигарку. - Не куришь?

- Не-е… Батька ругается.

«А ведь ухлопать могут батьку-то, - снова подумал Пантелеев. - Пока Кочергин ребят соберет, да пока доскачут…»

Неожиданно вспомнился сын Сашка - каким видел его Пантелеев в последний раз перед отъездом сюда, в Кромск. Худенький, наголо остриженный после тифа мальчишка, увертываясь от поцелуев, обиженно бубнил: «Лучше бы с собой взял, я не маленький». «А мамка с кем останется?» - спрашивал Пантелеев. «А ты нас с мамкой забери». «Погоди маленько, обживусь и заберу». «Скоро?» «Скоро», - пообещал он тогда…

Пантелеев вздохнул - «скоро» это затянулось уже на полгода и неизвестно, когда он перевезет семью в Кромск. Комнату он недавно получил, собрался было за сыном и женой, но появилась в уезде банда, и пришлось отложить эту поездку на неопределенный срок.

- Батька-то что - комбедом командует?

- Ага. С ним еще Гаврила Петушков и Архипов Егор Спиридоныч.

- У них-то оружие есть?

- Ага, винтовки.

«Бандитам тоже не резон задерживаться, - мысленно решил Пантелеев, - так что могут и отбиться комбедовцы…»

Распахнулась дверь. В кабинет решительно шагнул стройный молодой мужчина с копной вьющихся волос на голове.

- Все в сборе, Василий Матвеевич, - громко сказал он.

- Ты, Кочергин, захвати-ка с собой этого парнишку. Он оттуда прискакал. Отец его там комитетом бедноты командует, обещал немного продержаться.

- Ясно. - Кочергин понимающе глянул на хлопца.

- Давай-ка, паренек, собирайся, - сказал Пантелеев, с улыбкой заметив его радостно блеснувшие глаза. - Вместе с отрядом поедешь по кратчайшей дороге. Есть такая?

- Есть.

- Вот и укажешь. Да, как фамилия твоя?..

- Васильев я, - уже от двери отозвался парнишка, - Дмитрий Алексеевич!

Пантелеев обмакнул перо в чернильницу, вывел на клочке бумаги фамилию, имя, отчество паренька и направился к дежурному занести сообщение в книгу происшествий.

«Генералов царских побили, - думал он, - иностранцев всяких, а вот с бандитской мразью никак не справимся. Эскадрончик бы нам подбросили, один бы эскадрончик красных кавалеристов. Ох, и тряханули бы мы эту шушеру…»

В книге он старательно написал:

«…из села Троицкого прибыл Васильев Д. А., тамошний житель. Он сообщил, что на село напала банда в количестве десяти человек. Есть предположение, что это та банда, которая пыталась ограбить отделение банка в Кромске. В Троицкое выехал отряд милиции во главе с начальником уголовного розыска Кочергиным».

2.

Уже под утро возвратился отряд из Троицкого. Возвратился ни с чем. Бандиты, видимо, кем-то предупрежденные, сумели до прибытия милиционеров ускакать в ночь, и никто из сельчан не мог точно сказать, в каком направлении.

А к вечеру в Кромск приехал сотрудник губернского уголовного розыска Новиков, сухой, сутулый и в очках. Он привез сведения, что неуловимая банда, действовавшая до сей поры в северных уездах губернии, перекочевала к Кромску. Узнав о подробностях последнего налета на Троицкое, он сказал Пантелееву:

- «Почерк» единый. Везде эти бандюги грабят попов и зажиточных мужиков, убивают коммунистов, а потом устраивают митинги, на которых кричат о свободе духа. Вот так…

А на следующий день Василию Матвеевичу сообщили о новом бандитском налете - на сей раз на село Плоское. Бандиты, как обычно, устроили митинг и объявили крестьянам, что борются за свободную Россию, без царя, богачей и большевиков. И, уезжая, подарили двум беднейшим мужикам по лошади.

Лошади эти, как и следовало ожидать, были угнаны из Троицкого, где комбедовцы хоть и отбились, но грабеж предотвратить не смогли. Естественно, лошадей надо было вернуть законным владельцам. Но мужики, облагодетельствованные бандитами, вступили с милиционерами в спор, вели себя дерзко и подчиниться отказались. Милиционер Кудрявцев, которого Пантелеев назначил старшим, приказал доставить в уезд лошадей и мужиков.

Пантелеев, узнав об этом, возмутился.

- С тобой, товарищ Кудрявцев, я еще побеседую потом, - сказал он милиционеру, еле сдерживая ярость в голосе. - А сейчас пригласи-ка привезенных тобой товарищей ко мне.

Он намеренно выделил это слово - «товарищи», дав понять Кудрявцеву, что действий его не одобряет и арестованных им людей врагами не считает. Однако Петру все это, видимо, было непонятным.

- Я, как бывший боец Красной Армии, не могу допустить, товарищ начальник, чтоб святым и дорогим словом называли пособников наших врагов, - побледнев от решимости и негодования, произнес Кудрявцев. И Пантелеев понял, что беседу с ним на более позднее время переносить не следует.