Вокзал

Одновременно Лукин узнал, что ее муж, Владимир, работает шофером грузового автомобиля. В город ездит часто.

Путей дальнейшей работы представлялось несколько: назначить ревизию в магазине; опросить человек двадцать постоянных покупателей; уточнить, не было ли в дни после краж в продаже товаров, что числятся в похищенных; проверить путевые листы Владимира и определить, не ездил ли он в город в эти самые дни.

Выполнить эту работу быстро одному было явно не под силу. Николай Степанович позвонил Гвоздеву, обрисовал обстановку, попросил связаться с руководством местного райотдела насчет выделения помощи.

…Лукин с помощниками быстро продвигался в реализации плана. Все его предложения нашли полное подтверждение. Ревизия, опрос покупателей, изучение путевых листов Семенова давали достаточно оснований полагать - ворованное привозилось в магазин, которым заведовала Мария, и здесь вполне «официально» продавалось.

Продвинулись дела и с Канюковым. Анатолий наконец набрался решимости и раскрыл роль Дыбина в их совместной преступной деятельности. Рассказал он и о том, как привлек однажды к краже парня по кличке Обалдуй. Правда, сознался он в этом лишь после того, как Александр Михайлович устроил ему очную ставку с Рябовым. Тот опознал Дыбина.

- Все возвращается на круги своя, - заметил Шульгин. - Теперь, думаю, Дыбина нужно арестовывать…

Водитель Семенов, муж Марии, смотрел на следователя невинным взглядом и монотонно повторял одно и то же:

- Я работал честно и знать ничего не знаю… Как я мог что-нибудь?.. Да я ни разу скорости на дороге не превысил, а не то что…

- Вы же не можете отрицать того, что знаете Дыбина…

- Какого Дыбина?

- Брата вашей жены - Антона Прохоровича…

- А-а! Брата Марии я совсем не знаю. Только слышал, что такой есть. Как-то раз, правда, он приезжал, а я спешил на работу и толком поговорить с ним даже не успел. Не знаю, совсем человека не знаю.

- Нам известно, что вы завозили в магазин, где работает Мария, товары, полученные не на государственных складах! А ваша жена их продавала…

- Ничего не знаю… Этого не может быть…

- Но жители поселка утверждают, что покупали в магазине, где трудится ваша жена, краденые вещи.

- Я ничего нигде не крал. Мало ли что по злобе наплести могут…

Пришел вызванный Александром Михайловичем милиционер и увел Владимира.

Гвоздев еще долго сидел в кабинете, устало положив на стол руки. «Совсем редкий случай, - думал он. - Не может человек не понимать, что он виноват, если он действительно виноват».

Уже дважды допрашивали Антона Прохоровича.

Оба раза он вел себя с завидной выдержкой. На Гвоздева смотрел сочувственно, его взгляд говорил: «Зря мучаешься. Столько хлопот, усилий и все напрасно. Но понимаю, служба!» Свое участие в совершении преступлений категорически отрицал, говорил, что это либо недоразумение, либо наговор и во всем надо разобраться.

У Александра Михайловича выдержки тоже хватало. Допрашивая Дыбина, он разговаривал с ним предельно корректно, не нарушая правил формальной вежливости.

Так происходило и сегодня.

- Ну, что ж, Антон Прохорович, - сказал он. - Давайте разбираться. Прочитайте вот это.

Дыбин внимательно просмотрел предложенные ему документы. Но поскольку в грамоте он был не весьма силен, их чтение утомило его.

- Все бумажки, бумажки! - пробормотал он. - А я при чем?

- С сестрой вашей, Марией, повидаться не хотите? - вдруг спросил Гвоздев.

Дыбин растерялся.

- С сестрой? Вы разве знаете мою сестру?

- Вы что, Антон Прохорович, решили глупым прикинуться?

- Почему вы так?

- А потому, что я только что давал вам прочитать постановление об аресте Владимира Семенова и документы о ревизии в магазине, которым заведовала Мария Семенова, а вы спрашиваете, знаю ли я ее.

- Да, да! Владимир… Так ее муж арестован? А Мария?

- По правде сказать, ставить вопрос о ее аресте мне тяжело. Ведь у вашей сестры двое детей, престарелая свекровь… - Гвоздев помолчал. - Мария пока не арестована.

- Пока не арестована, - растерянно произнес Дыбин. - Неужели Марию арестовать можно? На законных основаниях?

- Можно. Для этого у нас имеется достаточно оснований. Законных.

Дыбин опустил голову, и густая проседь стала отчетливо видна в его темных волосах.

- Но она ни в чем, совсем ни в чем не виновата, - наконец хрипловато выговорил он, - она ни о чем не знает.

- Зато вы знаете все! - Александр Михайлович посмотрел на Дыбина жестко и холодно.

- И что, мне действительно можно повидаться с Марией?

- Можно. Все зависит от вас. Антон Прохорович, мне казалось, что вы умный человек. Теперь же приходится сомневаться в этом. Вы напрасно думаете, что ваше признание нужно нам. Нет. Прежде всего оно необходимо вам, Марии, вашему зятю, Владимиру. Сегодня я оставляю за вами право. Завтра вы будете жалеть, что не воспользовались этой возможностью. Судебная практика считает, что не раскаявшийся преступник - злостный преступник. А к злостному преступнику никакого снисхождения быть не может.

- Я не злостный преступник, - опустил глаза Дыбин. - Я все расскажу. И прошу только об одном: пожалейте Марию…