Вокзал для двоих

В зале для иностранцев было хорошо: чисто, светло, уютно и тихо.

– Как живешь, Марина? Что-то я тебя давно не видела!

Марина повернула к Вере сияющее лицо:

– Ой, замоталась совсем. Замуж выхожу! В следующий четверг – свадьба. Придешь?

– Если пригласишь! Значит, жениха выбрала...

– Ой, не решила еще! – захихикала Марина.

– Как же так? – изумился Платон.

– А вот так... Женихов у меня сейчас двое. Петя... он лучше зарабатывает, но зашибает сильно, Митя же меньше получает, но зато и меньше пьет. Живут они в разных районах. Вот я и подала заявления в два разных загса.

– Совсем непьющего не удалось сыскать? – посочувствовал Платон.

– Где его сегодня найдешь... – сокрушенно сказала Марина. – Представляешь, Вер, две свадьбы – и обе на четверг!

– Только у нас такое бывает, – подхватила Вера и перешла к делу: – Марина! Вот при мне человек – я его так подкузьмила. Его паспорт в Москву случайно отправила, ташкентским поездом. А ни в какую гостиницу без паспорта не пускают. Вообще-то он пианист. – И для убедительности Вера добавила: – Лауреат музыкальных конкурсов!

– В том числе и международных! – заискивающе вставил Платон. Он устал, здесь ему явно понравилось, и он хотел произвести выгодное впечатление. Но...

– Лауреатов у нас как собак нерезаных! – дала отпор Марина. – Сюда допускаются только иностранцы. Если узнают, что я впустила кого из наших...

– У тебя же пусто!

– Ну и что? Нет, Вера. Я как эту должность свою добывала – вспоминать не хочется...

– Помещение ведь простаивает, а человеку податься некуда. Марина, я к тебе никогда не обращалась.

– А если приедет какой-нибудь японец или голландец? – в упор спросила Марина.

– А он – что? – Вера ткнула пальцем в Платона. – Не человек, что ли?

– Я заплачу! – пообещал Платон.

– Во-первых, у нас бесплатно, – проинформировала хранительница покоев и покоя, – во-вторых, у вас – деньги, а у них – валюта!

– Что же такое у нас творится! – не выдержала и возмутилась Вера. – Чтобы нашему человеку, у себя дома...

– Пойдемте, Вера! Не распаляйтесь! – потянул ее за руку Платон.

– Нет, я сейчас распалюсь вовсю!

– Чего ты шумишь! – перебила Марина. – Это же наше традиционное гостеприимство!

– Какое там гостеприимство! – зашлась Вера. – Из-за этой самой валюты подхалимничаем перед любым вшивым иностранцем! Противно!

– Вера, не унижайтесь! – тянул свое Платон.

– Это во мне патриотизм бушует! – не успокаивалась Вера.

– Я-то при чем? – жалобно заныла Марина. – На свадьбу-то придешь?

– Приду! Куда я денусь...

Вера и Платон понуро направились к двери.

Они закрыли за собой дверь и вышли на перрон.

– Теперь куда меня сунете? В камеру хранения?

– Как вы мне надоели! – сердито отрезала Вера. – Я за городом живу. У меня вот-вот уйдет последний автобус.

– Нет уж, это вы мне осточертели! – взвился Платон. – Все мои несчастья – из-за вас!

– Ну да, конечно, – кивнула Вера. – И человек погиб – тоже из-за меня.

– Это уже жестоко! – тихо сказал Платон и пошел куда-то в сторону.

Вера растерянно посмотрела ему вслед, потом бросилась догонять.

– Не сердитесь. Это у меня случайно вырвалось, – и улыбнулась. – Есть еще несколько минут и одна последняя надежда, чтобы вы не мучились на жесткой скамейке в зале ожидания.

– Это что же такое?

– Милиция. Только вы не подумайте... Просто у меня там друг работает... Да вы его знаете... Николаша. Тот, что с протоколом...

– Мысль удачная! – поддержал Платон. – Там уж меня никто не найдет.

...В вокзальном отделении милиции, куда заявились Вера и Платон, дежурный лейтенант допрашивал задержанного хулигана. У милиционера вид был измученный, а у хулигана, несмотря на синяки, – довольно бодрый. Лейтенант знаком попросил вошедших подождать и строго поглядел на задержанного.

– Синяк у вас откуда?

– Это столб об меня ударился! – Хулиган оставался невозмутимым.

– А по щеке кто заехал?

– Это семафор меня стукнул!

– Как фамилия семафора? – ехидно поинтересовался лейтенант.

– Я с ним не знаком, ну, клюква буду, – поклялся задержанный. – Я его бил впервые в жизни!

– Ну вот что, Спиридонов. Я вас в последний раз предупреждаю... – но закончить лейтенанту не удалось. Спиридонов проворно вскочил:

– Николай Иванович, вы же меня знаете... Слово даю! Не повторится!

И Спиридонов исчез. Как растворился.

– Господи, Веруша, – обратился к ней за сочувствием лейтенант, – до чего я устал... Этот вокзальный кошмар... Пьянчуги, отребье всякое... Хоть бы меня учиться послали!.. У тебя что, Веруша? Что этот, – он указал на Платона, – еще натворил?

– Не он, а я. Он вообще-то – пианист! И я его сильно подвела. Его паспорт я случайно в Москву отправила, ташкентским поездом! А ни в какую гостиницу без паспорта не пускают!

– Про лауреата будем добавлять? – спросил Платон.

– Здесь это не имеет значения.

– Веруша! – виновато сказал Николаша, молодой лейтенант. – Для тебя я – все... Ты ведь знаешь... Но куда мне твоего пианиста девать? Здесь не положишь...

– А если в камеру? – предложил Платон. – Пока я еще никогда не ночевал в камере.

– С удовольствием бы, но... – Тут милиционер помялся. – Там у меня... как бы их назвать попристойнее. Там у меня три барышни...