Вокзал Ватерлоо

— Ой, не слышала, как вы вошли, — сказала она

— Здесь обычно сидел мужчина. Полагаю, хозяин гостиницы.

Женщина смотрела на Мод, не понимая, зачем та пришла.

— Это давно было, — добавила Мод. — То есть я хотела спросить: он не… во время войны…

— Что вы, нет! Он там, — ответила молодая женщина, кивнув на дверь, ведущую в паб. — Здесь больше нет молодых ребят, которые раньше работали в пабе.

— Ну да, конечно.

— Поэтому теперь он обслуживает в пабе, а меня попросил — я его племянница — помочь здесь.

— Понятно. Спасибо. Кстати…

Все еще накручивая на палец прядь волос, молодая женщина выжидательно смотрела на Мод. Но Мод не знала, что спросить. Ее пригласили на встречу в гостиницу «Роза и олень», и она, взвесив все «за» и «против», все-таки решила принять приглашение. Но что теперь?

Где она должна встретиться со Стивеном? Не в номере же наверху и тем более не в «их» номере на самом верхнем этаже — там, где покрывало с узором из виноградных лоз и эркер с видом на улицу. При сложившихся обстоятельствах это было бы проявлением вульгарного вкуса. Тогда в вестибюле? Возможно… но ведь Стивена здесь нет.

И вдруг поняла. Мод коротко поблагодарила портье, быстро пересекла маленький коврик в узком входном проеме гостиницы и замедлила шаг перед двойными дверями, ведущими в паб. Из-за матированного зеленого стекла доносились беспечная болтовня и звяканье посуды. Несколько секунд постояв в нерешительности, Мод толкнула дверь.

Открывшаяся ей картина в точности соответствовала тому, что она ожидала увидеть, когда, стоя перед входом в паб, услышала доносившийся через стекло шум. Эта была та же картина, которая предстала ее взору пять лет назад, когда она впервые пришла сюда со Стивеном Кендаллом: обеденный час в пабе.

— Миссис Уик, верно?

Вздрогнув, Мод обернулась на голос. Это имя она не вспоминала много лет, но в ту же секунду, как услышала его, поняла, что обращаются к ней. И невольно отозвалась на него. Она повернулась и увидела старика, прежде сидевшего на месте портье в вестибюле гостиницы. Сейчас он стоял за стойкой бара, наливал пиво, но смотрел не на большой латунный кран, а на нее.

— Да, это я, — ответила Мод, невольно расплывшись в улыбке. Она была поражена тем, что он ее вспомнил.

— Рад снова видеть вас, — сказал старик. Он поставил наполненный бокал на стойку бара и пододвинул посетителю. Тот положил пару монет и отвернулся.

— Взаимно, мистер… — Мод осеклась. — Боюсь, я никогда не знала, как вас зовут.

Старик отмахнулся полотенцем

— Это не важно. Разве имя что-то значит? Лица надо знать, — он наклонился над прилавком, — а я лица никогда не забываю. — Он опять выпрямился. — Жена всегда мне говорила, чтоб я не лез не в свое дело, но уметь вспомнить лицо по прошествии многих лет — это талант.

— Говорила?

— Угу. — Он на мгновение опустил глаза, потом вновь посмотрел на Мод. — Она погибла во время бомбежки.

— Сочувствую.

Старик поставил перед Мод пинту эля. Вне всякого сомнения, он также хорошо помнил, что она обычно заказывала. Мод полезла в кошелек, но старик сказал, чтобы она не суетилась, что он угощает по случаю столь великого события, как ее возвращение в его заведение.

— А ваш муж? — поинтересовался он. — Мистер Уик?

— Вы… вы его видели? — спросила Мод. Она знала, что старик подразумевал под своим вопросом: жив ли «мистер Уик»? Неожиданно она осознала, что больше не в силах вести праздный разговор. Она хотела знать ответ. Сию минуту.

— Я? Видел его?

— Я думала, может, он здесь, — сказала Мод.

Старик покачал головой.

— Здесь его нет. И в гостинице на мистера Уика тоже номер не заказан.

— А на Кендалла?

Склонив набок голову, старик пытливо посмотрел на нее.

— Вы имеете в виду, заказан ли номер на Кендалла? — уточнил он.

Мод кивнула.

Старик продолжал внимательно смотреть на нее, словно пытаясь осмыслить вопрос.

— Нет, Кендалла здесь нет, — наконец ответил он и потом, нерешительно, двинулся прочь от Мод вдоль стойки бара, кивком спрашивая других посетителей, что они желают.

Мод взяла свой бокал с пивом и отрешенно пошла в толпу. Весь день, осознала она, начинал походить на странный сон. С того самого момента, как она открыла глаза, полная решимости не ехать в Лондон на встречу со Стивеном, потом готовя операционную к аппендэктомии, споря с Эдит в предоперационной, выбирая самый простой наряд для, да, поездки в Лондон на встречу со Стивеном, сидя в поезде, везшем ее мимо пригородных домиков из красного кирпича с черными дымовыми трубами, мимо рядов коттеджей, которые казались бы одинаковыми, если б некоторые из них не превратились в груду развалин, и до самого последнего часа, когда она обнаружила, что «Роза и олень» и, по крайней мере, некоторые из обитателей паба и гостиницы пережили войну. Минувшей ночью, лежа без сна в своей постели, она знала, что в такой день можно ожидать чего угодно, но она никак не предполагала, что этот день может окончиться ничем.

А разве не в этом суть? Разве не это, как утверждала Эдит, она особенно ценит в Мод — готовность отправиться по велению судьбы куда угодно, именно потому, что ее манит неизвестность?