Волаглион. Мой господин. Том 1

— В чем дело, Рекси? — слышу сладкий голос под ухом.

Чувствую на талии ладони Сары, они ныряют под кофту и нежно спускаются вдоль живота.

Повернув меня к себе за подбородок, ведьма усмехается:

— Думал, что ты альфа-самец, а оказалось — наивный идиот?

Она поглаживает мой торс, опускается ниже, каждое слово произносит мягко: то ли с жалостью, то ли с теплотой… Мне непонятны такие интонации.

— Не твое дело, — рычу под нос. — Зря помешал прирезать ее.

— Я убиваю лишь мужчин, — мурлычет Сара.

Чертыхаюсь и хватаю ведьму за белоснежную шею, делаю несколько шагов и придавливаю девушку к стене. Зубами стягиваю с ее плеча кардиган. Припадаю с ретивым поцелуем к коже над ключицами. Вдыхаю аромат лаванды. Хочется заглушить мысли об измене Инги — или отомстить? — да и расслабиться не мешает. Алкоголь, бокс и секс. Вот все мои источники скинуть напряжение.

Слышу многозначительный кашель Илария: он не сводит с меня салатовых глаз, бесцеремонно следит за каждым действием в отношении Сары. И чего он пялится постоянно?

Ведьма начинает лучезарно хохотать и останавливает меня.

— Что ты делаешь, Рекс?

— Продолжаю начатое ранее. Ты же сама этого хотела.

— Нет, не хотела, — елейным тоном шелестит она, ловко увиливает из объятий и направляется к двери, ведущей на задний двор. — У меня есть дела поважнее, чем удовлетворение твоих двенадцати сантиметров.

Рон прыскает смешком и давится пивом. Иларий разглядывает свои аккуратно подстриженные ногти (он даже красит их бесцветным лаком).

— У меня больше, не переживай, — выпаливаю я, ощущая себя придурком. В смятении тихо хриплю: — Сучка рыжая...

— Я все слышала.

— Двенадцать с половиной? — вставляет Рон, растягивая губы в паскудной улыбке; шрам на его лице становится еще уродливее.

Любопытно, почему шрам остался после смерти? Мой на плече исчез. Жаль. Он служил ярким напоминанием, что драться на ножах за девчонку затея не очень умная.

— Иди на хрен! Я не с твоей гиппопотамской рожей разговариваю.

Ехидно хихикая Сара открывает дверь и выходит на улицу. В гостиную проникают свист ветра и аромат осенних листьев.

— Нормальный размер, — добавляет надтреснутым голосом Иларий.

— А ты чем мерил? — не унимается Рон. — Линейкой?

Видя, как я закатываю рукава, чтобы набить Рону морду, Иларий тянет меня за локоть к шахматному столу.

— Не кипятись, — успокаивающе произносит Златовласый. — Тебе надо остыть. Либо можем обсудить Ингу.

— Черта с два! Пусть катится в преисподнюю!

Я сплевываю, вспоминая самодовольную рожу предателя Тима, и опускаюсь за шахматный стол у панорамного окна. Ежусь. Из форточки тянутся щупальца сквозняка. Выбираю белые фигуры. Быть вторым номером не намерен. Из груди словно еж наружу пробивается, увешанный смертельными иглами, желающий поквитаться с каждым. С Ингой, Тимом, Роном, Сарой… Со всеми!

Колю палец о булавку на кофте. Выдыхаю…

Перевожу взгляд на сад. Мизинец привычно щиплет. Я слизываю кровь. Успокаиваюсь… Но в душе по-прежнему звенит ледяной колокольчик досады.

Тучи размылись, и солнце озолотило просторный двор, на могилах воркуют два взлохмаченных голубя, третий купается в луже. Сара сидит под старым дубом. Медитирует.

— Хорошо, давай обсудим что-нибудь другое. Хочешь, научу тебя паре правильных ходов в партии?

Я лениво толкаю пешку на D4. Иларий перемещает коня на F6.

— Лучше расскажи, какой дурью закидываешься, чтобы так спокойно выглядеть. Разве ты не хочешь выбраться отсюда? — Я переставляю пешку на С4, а Златовласый на G6. — Ты выполняешь все, что Сара скажет. Совсем гордости нет?

— Сара не просит делать то, что могло бы задеть мою гордость. И думаю, нет логики в том, чтобы искать выход из дома. Мы призраки.

— Чушь.

— Чушь?

— Мы не призраки. Мы обычные люди. Испытываем те же самые потребности. Я не чокнутый, понимаю, что мертв. Но я хочу выбраться из дома. Неважно куда: в загробный мир или в мою квартиру. Главное — подальше от этого проклятого сарая.

— Дом — особенное место.

— Чем же? Разве не ведьма — причина магии?

Иларий хмурится, наблюдая, как я бездумно раскидываю фигуры по доске, один раз накрывает мою ладонь своей, заставляет поставить ферзя на более выгодную позицию.

— Чары на дом наложены не только Сарой...

Он осекается.

Озадаченно подняв брови, я пинаю его в щиколотку.

— Продолжай.

— М-м-м… не знаю, как тебе сказать. Дом не одной Саре принадлежит. Думаю, скоро ты познакомишься с истинным хозяином.

— Хватит вилять. Говори напрямую, Лари, — злюсь я, хватая парня за локоть.

Салатовые глаза округляются. Парень сглатывает, столбенеет. Рукав золотой рубашки приподнимается, и я замечаю татуировку с надписью: «Don’t be yourself».

Не будь собой?

Интересная философия. Противоположная моей. Быть как все — равно не существовать.

Иларий прячет взгляд. Я отпускаю его, после чего парень поправляет свои прилизанные волосы, золотом льющиеся по шее. Он мог бы сниматься в рекламе шампуня.

— Просто знай, что мы здесь не одни.

— Я видел мальчика по имени Олифер, — выговариваю, погруженный в воспоминания.