Волаглион. Мой господин. Том 1

Дом сорок семь встретил скрипом железных ворот. Он напоминал вычурный замок, состоял из трех этажей и гордо заявлял о своей принадлежности к произведениям искусства прошлых столетий. Дом завораживал. Он смотрел на меня окнами двух толстых башен — настороженно и серьезно.

Я зашел во двор. Поднялся на крыльцо. Казалось, что с каждым шагом к массивной двери — ночь за спиной сгущается. Едва я прикоснулся к рукоятке, пальцы заледенели. Деревья захлестали ветками. В голове заскребся неразборчивый шепот. Я сделал шаг назад, но в момент, когда расслышал хриплое: «он здесь» — дверь отворилась.

Свет защипал глаза. Я протер веки, после чего просиял улыбкой.

В проходе появилась Сара.

Она кивнула, безмолвно приглашая войти в дом. Сердце забилось чаще. Ноги сами последовали за той, чья грация стала бы эталоном подиумов. Тело ее облегал зеленый атласный халат. Длинный подол тянулся следом.

Пусть меня посчитают падким на девушек, но ничему было не сравниться с ее локонами, цвета утреннего рассвета, или с ее умением очаровывать одним намеком на улыбку, ничему было не сравниться с движениями ее бедер, изгибами талии, приливом океана в глазах или тремя родинками на ключицах в форме треугольника.

Ничему было не сравниться с моей наивностью в ту ночь...

Сара провела в большой зал с приглушенным светом и застыла посередине белого ковра. Воздух пах благовониями. Девушка благоухала лавандой. И шалфеем.

— Я ждала тебя.

Не оборачиваясь, она посмотрела из-за плеча.

— Ждала?

— Ты будто огорчен? — усмехнулась она.

— Удивлен. Не думал, что ты меня примешь, но был полон решимости убедить тебя это сделать и…

Сара развязала пояс и отбросила халат в сторону. Красное нижнее белье. Чулки. Подвязки. Я осознал, что меня действительно ожидали. Девушка развернулась и подступила. Когда ее губы коснулись щеки, я окончательно растворился, прижал ее к себе и прошептал вопрос, который истязал мозги:

— Где же ты пряталась от меня столько времени?

Сара провела ладонью по моей груди.

— Как солнце испаряет воду, так и меня похищала тьма.

— Ты фанатка Шекспира? — ухмыльнулся я.

— Я хочу сказать... что вода когда-нибудь возвращается с дождем, — продолжила она, заискивая. — Я знала, что настанет день, когда черный туман рассеется. И мы встретимся. Сегодня... тот самый день.

Я сглотнул и припал к ее запястью, к плечу, к шелковистой коже под мочкой уха. Девушка рассмеялась и откинула голову, затем запустила пальцы в мои волосы и резко потянула, заставляя окунуться в ее глаза.

Они были уже не синие…

Черные!

Водоворот мрака!

Я попытался отпрянуть, но Сара сама толкнула меня на пол. Я упал. Она прыгнула сверху, отчего моя голова с дребезжанием ударилась о кафель.

Пространство поплыло.

Мелькнул отблеск ножа. Следом — зеленая вспышка от медальона на шее Сары. Я пришел в себя и намертво вцепился в ребра девушки, но пальцы разжались от боли.

Одним ударом Сара перерезала мне горло.

Горячая кровь хлынула на белый ковер. Я захлебывался и в ужасе смотрел на лицо, исказившееся тьмой, казалось, девушке разрезали рот от левого уха до правой скулы.

После — боли не было. Я стоял позади и наблюдал, как Сара вонзает нож в мое сердце.

ГЛАВА 1. Пленник проклятого дома

Когда ночь сменяется утром, я по-прежнему исследую взглядом двор. Топчусь в гостиной шестой час. Иногда отвлекаюсь, чтобы налить кофе с корицей. Панорамные окна свистят от ударов промозглого ветра. Оконные рамы скрипят. Двери на втором этаже сами собой захлопываются и открываются.

Детские капризы дома...

Сны, что снятся даже насекомым, покинули разум, и каждую ночь приходится окунаться в забвение, смотреть на золотистые узоры обоев и слушать капли дождя, барабанящие по подоконнику. Я приобрел привычку усиленно моргать. Напоминать телу, что оно живое. Или нет? Ох, если бы я только знал.

— И чем же тебе не угодили живые парни? Или у тебя фетиш на развлечения с мертвецами? — спрашиваю, напоминая Саре о своем жалком существовании.

Впрочем, разве это существование? Да, я живу, как обычный человек: ем, пью, испытываю боль. Но улица — вне пределов досягаемости. Стоит ступить за порог, как является Сара, и меня силой откидывает назад.

Понятия не имею, что я такое!

Кровавое пятно сохнет на белом ковре, где меня зарезали. Ведьма не удосужилась его смыть, хотя с моей смерти прошло три дня. И посмотрите, чем я занимаюсь — стою у окна, созерцая оргию. Да-да, я здесь далеко не один! В этом доме целая коллекция идиотов, вроде меня.

— У тебя слишком длинный язык, — отзывается Сара, глубокомысленно рассматривая пышноволосую брюнетку, которая изгибается в руках Рона. — И ты не какой-то зомби. Заткнись и не раздражай, раз подарки принимать не намерен.

Подарком она называет гостью. Кем бы та ни была. Она позвала ее, видите ли, для меня. И вообще, она много чего для меня делает. Терпит в своем доме, например. В тюрьме, где сама же меня и заперла. На вопрос: «зачем она это сделала?» — Сара не отвечает. Более того — улыбается! Ей смешно! Подумать только!