Воланте. Ветер перемен

Таким образом, хотя джунты были по-прежнему запрещены для первокурсников, но для старшего курса и аспирантов сделали исключение. Дийна каждый день заглядывала на плато, где строились новенькие ангары, и от счастья не верила своим глазам. У «Плясуньи» в замке появилось своё законное место, так что теперь никакой привратник не мог выбросить её отсюда. Дезире и Транкилья понемногу делали успехи в обучении искусству воланте. Де Мельгар уже вовсю летал между островами, проверяя метеозонды, один раз чуть не встретился с Мордорезкой и вернулся злющий как чёрт. По примеру Дейзи, он тоже купил себе лодку с огромным бело-синим парусом, гораздо крупнее и тяжелее «Плясуньи». С присущим ему своеобразным юмором Альваро назвал её «Нинья» («Детка»), хотя девушки хихикали между собой, что ей больше подошло бы название «Огромный летучий монстр» или «Синяя фурия». Из любопытства Дийна однажды попробовала справиться с этой лодкой и едва не вывихнула себе руки.

«Это не парус, а чудовище какое-то! — думала она, потирая плечи. — Но если Альваро нравится постоянно его укрощать — пожалуйста! Характер у него такой, наверное. Хлебом не корми — дай только кого-нибудь поукрощать!»

Сеньор Мойзес назначил де Мельгара командиром только что созданной группы воланте, и хотя в первую минуту это вызвало у Дийны бурю протеста, она промолчала. А со временем начала признавать, что в чем-то Мойзес был прав. Ей всегда казалось, что Альваро предпочитал роль этакого «одинокого волка». Даже среди друзей во флигеле он держался особняком. Но когда под его началом оказалось трое воланте, двое из которых были совсем неопытными, в его характере откуда-то появилось терпение и даже намёк на тактичность. Кто бы мог подумать!

Больше всех их беспокоила Транкилья, которой никак не давались повороты. Поворот оверштаг требовал от пилота известной ловкости и быстроты реакции, а Транкилья терялась, отпускала парус — и он сбрасывал её с джунты, как только лодка пересекала линию ветра.

— Как она собирается летать, если малейший порыв ветра её пугает? — хмурился Альваро, на минутку присев рядом с Дийной. Издалека они видели, как Транкилья снова упала и опять упрямо влезла на лодку.

— Это не трусость, — вздохнула Дийна, снова вспомнив инцидент в кабинете декана. — Это последствия службы у сеньоры ди Кобро! Очень легко, знаешь ли, привыкнуть к беспомощности, когда тебя постоянно одёргивают и орут!

Ситуация с Транкильей напомнила ей своё собственное положение после бегства с Ланферро. Это унизительное чувство беспомощности, когда твой мир рушится — а ты ничего не можешь поделать. Когда кто-то чужой распоряжается твоей жизнью — а ты ничего не можешь изменить. Со временем привыкаешь, что лучше не рыпаться: не вникать, не спорить и довольствоваться тем, что дают. Всё равно от тебя ничего не зависит… Лучше уж прикинуться ветошью и плыть по течению. У таких доверчивых и слабых людей, как Транкилья, это быстро входит в привычку.

— Что же всё-таки произошло тогда в кабинете? — спросил де Мельгар.

Дийне не хотелось рассказывать. К счастью, жизнь с аспирантами научила её искусству уклончивости:

— Кажется, пора звать всех на базу! — спохватилась она, будто не расслышав. — Уже слишком темно.

Часом позже, когда они разбирали снаряжение в ангаре, Транкилья расстроенно с ней поделилась:

— Я стараюсь, правда, стараюсь, но у меня никак не выходит! А вчера всё получалось!

— Так оно и бывает, — успокоила её Дийна. — Кажется, что уже всё умеешь, а потом — более сильный ветер, и всё меняется, и приходится учиться заново. Собственно, воланте учатся постоянно. Приспосабливаются к новой погоде, новым ветрам, неудобным грузам…

«Ой! А вот этого не стоило говорить!» — спохватилась она. И улыбнулась, пока подруга не вздумала её расспрашивать:

— Я уверена, что у тебя всё получится!

* * *

Вечер получился неожиданно мирным. Даже Дейзи, которая при виде Орландо до сих пор превращалась в грозовую тучу на человеческих ногах, сегодня решила сменить гнев на милость. Слишком вымоталась на тренировке. Саина, сидя в кресле возле камина, подшивала юбку для бального платья. Золотистый шёлк стекал по её коленям, мерцая в отблесках пламени. Из-за кресла торчали уши Барриги, который, искренне убеждённый в своей незаметности, медленно утянул с подлокотника ножницы и бесшумно исчез.

Дийна отвернулась, пряча улыбку. В другое время Барриге крупно досталось бы за такие проделки, но благодаря одной хитрости им удалось справиться с его мелким хищничеством. Собираясь помочь Саине со швейными работами, Дийна сшила холщовую сумку и повесила её на ручку двери. Баррига сразу её оценил. Увидав такой удобный тайник, он озарился счастьем и теперь таскал туда всё награбленное. Больше в доме ничего не пропадало. Более того, «сумка Барриги» стала волшебным местом, куда все привыкли заглядывать в поисках давно потерянных мелочей: за какой-нибудь заколкой, внезапно понадобившимся ключом от старого сундука или за древней записной книжкой, которую Мартин посеял ещё после первого курса. Баррига находил всё.