Волчанский крест

Алевтина Матвеевна кивнула, то есть слегка наклонила голову с идеально прямым пробором — и, негромко стуча низкими каблуками, вышла из кабинета мимо посторонившегося посетителя. Басаргин вошел, плотно закрыл за собой дверь и, приблизившись, без приглашения плюхнулся на полумягкий стул для посетителей. Фуражку с орлом он положил на стол для совещаний, продул папиросу, придерживая мизинцем табак, чтоб не разлетелся по всему кабинету, чиркнул колесиком архаичной, еще советских времен, бензиновой зажигалки и выпустил на волю облако дыма, воняющего паленой шерстью. Вид у него при этом был угрюмый и какой-то злобно-торжествующий, как будто Басаргин с трудом сдерживал желание провозгласить что- ибудь вроде: «Ну вот, допрыгались. А я ведь предупреждал!»

Впрочем, такой или примерно такой вид у начальника милиции был всегда, даже когда он сидел с приятелями за бутылкой самогона и точно знал, что в любой момент может без труда раздобыть добавочную дозу. Разогнав ладонью дымовую завесу, Николай Гаврилович снисходительно глянул на посетителя поверх очков и осведомился:

— Ну, что у тебя опять стряслось?

Басаргин перекосил рот в подобии иронической улыбки и хмуро ответил:

— Не у меня. У нас. А точнее, у тебя.

— Ну? — предчувствуя недоброе, поторопил его Субботин.

— Хрен гну! — огрызнулся Басаргин. — Не нукай, поди, не запряг. Из Москвы запрос на Сохатого пришел, вот тебе и «ну»!

* * *

Положив на край стола фотографию, врученную ей накануне генералом Потапчуком, Ирина Андронова нервно закурила и немного помолчала, чтобы собраться с мыслями. Сиверов, взглядом спросив разрешения, взял фотографию, глянул на нее и положил на место. Похоже было на то, что изображенный на снимке предмет не вызвал у него не только эмоций, но даже и интереса. Впрочем, иначе и быть не могло: Глеб Петрович подвизался совсем в иной области и был далек от декоративно-прикладного искусства, да и склонности украшать себя побрякушками за ним вроде бы не наблюдалось. Теперь, убедившись, что найденный, как он и предполагал, на месте перестрелки предмет представляет собой ювелирное украшение и находится, таким образом, за пределами его компетенции, Слепой терпеливо ждал, когда специалист в лице Ирины Константиновны разъяснит ему значение данной находки.

Федор Филиппович ждал того же, и не менее терпеливо. Значение надо было разъяснять.

— Изображенный здесь предмет, — собравшись с мыслями, произнесла Ирина, — напоминает так называемый волчанский крест — украшение, вошедшее во многие каталоги и до сих пор считающееся безвозвратно утраченным. Этот крест еще называют демидовским, по фамилии промышленника, который одно время им владел. Разумеется, — спохватившись, добавила она, — это может быть удачная копия, сама по себе представляющая немалую ценность.

— А определить, копия это или оригинал, вы не можете? — спросил Потапчук.

— По фотографии — нет, не могу, — сказала Ирина. — И никто не может.

— Разумеется, разумеется, — поспешно произнес генерал. — Извините, я вовсе не сомневаюсь в вашей компетентности. Просто — ну, а вдруг?

— Так этот крест, выходит, с биографией? — заинтересовался Сиверов.

— Да, — подтвердила Ирина. — Причем, как у многих подобных вещей, биография эта не совсем ясна, а конец ее и вовсе, как говорится, теряется во мраке. Так что, если в «Эдеме» нашли не копию, а настоящий демидовский крест, это обещает стать настоящим событием.

— Демидовский, говорите, — пробормотал Сиверов и умолк, хотя сказал далеко не все, о чем думал.

Ирина уже и сама поймала себя на том, что назвала крест демидовским, а не волчанским. Сглазить, что ли, побоялась? Уж очень хорошо все совпадало: жители североуральской Волчанки, пытавшиеся продать в Москве нечто подозрительно напоминающее бесследно пропавший где-то в их родных местах драгоценный крест. В конце концов, даже если кто-то из тамошних умельцев оказался способен создать такую совершенную копию — а Ирина в этом сильно сомневалась, — то для работы ему было необходимо иметь перед глазами оригинал. По описанию или зарисовке, даже по фотографии такой точной копии не сделаешь. А между тем, согласно официальной версии, оригинал пропал больше полутора веков назад. Так что это — в самом деле сенсация?

— Что ж, вы нас заинтриговали, — сказал Федор Филиппович. — Теперь, быть может, посвятите нас в подробности?